Как Мэй ходила в гости. Джессика Фрэнсис Кейн КейнЧитать онлайн книгу.
верена, – значит, надо повидаться.
Я могла бы сказать сейчас, как развернулась и побежала по движущейся дорожке в обратную сторону, чтобы сравняться с той женщиной и дочитать фразу, но это сильно смахивало бы на кино. То есть я хочу сказать, что в кино подобные ситуации развиваются, а в жизни – нет.
Дорожка заканчивалась, я оглянулась, чуть не упав и не сбив с ног мамашу с ребенком в прогулочной коляске. Я извинилась, она покрыла меня (надеюсь, ребенок ее был глухим) матом, и я откатила чемодан в сторону от людского потока.
Пахло кофе, духами и немного хлоркой. Атмосфера аэропорта была почти летней, что контрастировало с серым декабрьским небом, заглядывающим сквозь стеклянный потолок. Хозяйка матерчатой сумки была крепко сбитой, в легинсах и свитере с рождественским орнаментом, и она быстро удалялась прочь. В одной руке у нее был сотовый, по которому она разговаривала, в другой – кофе, и ее немного заносило в сторону, потому что сумка все время соскальзывала с плеча. Мне почти сорок, я в хорошей форме благодаря профессии садовника, и мне бы ничего не стоило догнать ее.
Но мне было бы трудно объяснить той женщине, почему мне так важно прочитать продолжение фразы. А что, если это какая-нибудь рекламная чушь? Вроде «Лучший друг – это… тот, кто подарит тебе секатор фирмы Gardenite».
Или «Лучший друг – это… тот, кто сделал себе прививку от гриппа».
Пока я раздумывала над другими, еще более дурацкими вариантами, передо мною возникла маленькая девочка с высокими хвостиками в красных бантах.
– Простите, пожалуйста, – сказала она очень серьезно. Большинство взрослых детям улыбается, что вовсе необязательно. Дети ценят серьезное к себе отношение.
– Слушаю тебя, – сказала я.
– Простите, пожалуйста, – повторила она.
– Ну, говори, – подбодрила я.
Но она обернулась на женщину, стоящую в очереди в комнату матери и ребенка. Женщина пыталась утихомирить младенца, брыкающегося в надетой спереди кенгурушке: она нахмурилась и махнула рукой, словно настаивая на чем-то.
Девочка снова повернулась ко мне:
– Пожалуйста, я хочу пить.
Я взглянула через плечо и отодвинулась в сторону, освобождая путь к питьевому фонтанчику, а женщина с матерчатой сумкой уже исчезла.
Мне несвойственно гоняться за истинами, начертанными на чужих сумках, но у меня и весь год был не совсем чтобы обычным.
Вот вам несколько переменных. Рассмотрим слово visit. Оно происходит от старофранцузского visiter, что означает «причинять, проверять». То есть ты можешь visit своего соседа или друга, но то же самое делают моровая язва или чума.
Или travel. Это от староанглийского travailen, что изначально подразумевало «работать, мучить».
То есть путешествие с целью навестить друзей не стоит воспринимать так уж буквально. И я не просто так назвала свой чемодан в честь первого описанного в английской литературе чудовища. В «Беовульфе»[1] это чудовище приходит с вересковых пустошей к дому Хеороту, желая послушать звуки дружеского пиршества. Стоит ли говорить, что я немного представляю его чувства? Я, конечно, вряд ли кого-то съем, но ведь трансформации не всегда связаны с физическим насилием или превращением.
О Муза, я славу пою женщине и гостеванию.
Тисовое дерево (Taxus baccata)
Часть I
На перепутье
На сороковом году жизни я оказалась в положении, когда прошлое и все, что в нем есть, начало перевешивать будущее, и в моем мозгу роилось столько всего сказанного и несказанного, совершенного и несовершенного, что я уже просто не знала, как жить дальше. Меня отбрасывало назад, лишая почвы под ногами, и я понимала, отчего все это. Жизнь казалась столь длинной, что было трудно представить, как другие не ломаются под таким грузом.
Лекарства помогли, но ненадолго. Помню только, что на несколько месяцев получила приятное чувство настоящего. В этот период я побывала в Вашингтоне на конференции по ландшафту и с благодарностью вспоминаю неожиданную легкость по утрам. Очертания реальности перестали расплываться. Прекрасны были не только деревья, восход солнца или цветение декоративной капусты (род Brassica), рассаженной по всему городу, но даже тюбик зубной пасты и баночки с кремами для лица. Мне легко давалось и даже доставляло удовольствие утреннее умывание. Я снова поверила в возможность начать новый день, чтобы жить сегодня и чтобы наступило завтра.
Факты моей жизни прояснились, и я была способна думать о них с новой долей решительности. Нет, не для того, чтобы исправить их – то было ровное, спокойное осознание, что дела обстоят именно так и что их вовсе не следует воспринимать как катастрофу.
У меня нет никаких хобби или желания ими обзаводиться.
Я много читаю, не всегда самые лучшие книги, частенько говорю, будто люблю биографическую литературу, хотя на деле редко дохожу до конца – приближение чьей-то смерти слишком давит на меня.
Я
«