Кольцо с секретом. Марина СероваЧитать онлайн книгу.
ическое ностальгирование. Предпочитаю жить настоящим, будет день – будет пища.
Вот потому-то все эти годы стараюсь понять, что случилось, как произошло, что эти пять букв так влияют на мое драгоценное самочувствие, по сути единственное, что меня беспокоит.
Стареть я не собираюсь. Со здоровьем все лучше некуда. С мозгами… ну, это всем известно и в доказательствах не нуждается.
Одиночество? К черту рефлексию, мне с собой никогда не одиноко. А уж тем более с Татьяной, которая выспалась. С таковой и в одном теле обитать приятно.
Однако почему-то именно осенью иной раз становится мерзко на душе, и опять – спустя столетие! – вновь и вновь всплывают эти пять букв, и снова хочется, как и тогда, тихо, чтобы никто не видел, порыдать в подушку.
И ведь это притом что у нас ничего не было. Никогда и ничего.
Просто мы были соседями по лестничной клетке. Они откуда-то переехали всей семьей – серьезные, тихие, молчаливые, неизменно вежливые и в целом вполне приятные люди: мама, папа и сын.
Недели не прошло, как этот последний – смешной, долговязый, руки и ноги как на шарнирах – заступился за меня в дворовой драке, немало удивив: буквально всем в округе было известно, что это излишне. Возможно, по незнанию или просто принял меня за кого-то. Потери были и с той, и с другой стороны, но, утерев кровавую юшку, он сбегал к колонке вымыться, а затем представился, протягивая исключительно чистую руку со сбитыми костяшками:
– Роман, – почему-то упирая на «о».
Я только фыркнула, но руку пожала.
Он на несколько лет меня старше и все-таки воспринимался мною как мелкий, по-своему придурочный лопоух, шатающийся в наши времена со шпагой.
Ситуация прояснилась, когда вдруг по телику сообщили, что житель Тарасова Ро́ман Дубо́вицкий (и снова почему-то ударение на «о», аж два раза) взял «золото» на турнире пятиборцев-юниоров, а потом «золото» еще где-то, еще и еще.
«Ах как скучно, – с досадой и невольным разочарованием думала я, – еще один тупица со стальными мышцами и крохотным мозгом. Спортсмены – это так неинтересно».
Вы же понимаете, я принципиально встречаюсь исключительно с опасными интеллектуалами. Ну а он, как выяснилось, предпочитает новейшие модели различных направлений (фото-, кино-, мисс и прочее). Что они в нем находят – совершенно непонятно!
Однако это так, ремарки. Мы пребывали неизменно на самой дружеской ноге. Хотя иной раз за это ласковое утреннее: «Как цси, соседушка?» – почему-то хотелось его убить. Удерживало лишь наличие какой-нибудь особо длинноногой (и, как правило, невыспавшейся) свидетельницы.
Он некрасив, хотя фигура и мускулатура просто восхитительны. Все-таки пятиборье – это не шутки. Улыбка – о да, она просто лучезарна (хотя два передних зуба можно было бы уже вставить). Красивые волосы – пусть и светлые, но густые, волнистые. Голос приятный, глухой, говорит как будто в себя. Да, и он интересно двигался – мне, как спецу по единоборствам, это особенно кололо глаз. Пластично, ловко, но как будто готовится к броску.
В остальном же – вообще не герой с обложки. Длинный, свернутый набок нос с подвижными, как у пса, и вечно раздутыми ноздрями – то ли принюхивается, то ли бесится, – глубоко посаженные глаза-треугольнички, с искоркой, но недобрые, с постоянным прицелом в них. Нарочито криво заштопанный шрам – через скулу по губам.
И, кроме того, при славянской внешности и относительно чистом, правильном говоре – разве что «щ» отсутствовала как класс, «ы» звучала как «и», а «т» звучало как «цс», – в нем ощущалось нечто иноземное.
Прибавить кольцо в правом ухе – тоже довольно уродливое, вроде бы кованое, оно придавало этой фигуре еще более экзотический вид.
Так что я совершенно не удивилась, когда он всплыл в сборной команде под флагом гордой морской державы Латвии уже в качестве Ро́манса Озолиньша.
А вот и она, разгадка ударной «о» и постоянного прицела в глазах. Классический латышский стрелок, бессмысленный и беспощадный.
Для своей исторической родины он завоевал еще одно «золото», а потом она как-то очень быстро стала чужбиной. Романс-Рома не прижился. Еще одно «золото» он принес – а потом отовсюду вылетел с огромным скандалом. То ли пьянка, то ли мордобой, то ли политика, а то и все сразу.
Тогда он запросто, не чинясь, вернулся в родной Тарасов, и какое-то время мы снова пересекались на лестничной клетке.
И снова «Как цси, соседушка?» и вновь ничем не объяснимое желание отвесить пощечину.
Вскоре его мать умерла. Похоронив ее, уехал отец. Освободившаяся квартира привела к волнообразному росту разнообразных, но неизменно плохо выспавшихся дам и дамочек, которые выбирались по утрам из его обители.
Лишь однажды, именно слякотной осенью, между нами имело место нечто неуставное.
Вся в злых слезах и при полном параде – маленькое черное платье, бесконечные каблуки, алый рот и тому подобное – я возвращалась, сбежав с отвратного свидания. Дождь в этот вечер ну просто озверел, лило как под душем, и все, что хотелось, – это побыстрее