Две вдовы Маленького Принца. Анастасия Александровна КалькоЧитать онлайн книгу.
, – Галина Георгиевна Калько, моя мама. Она написала их в 17 лет. Стихотворение публикуется с ее разрешения.
***
Она снова попала в тот вечер, когда все висело на волоске и разрешилось благополучно только благодаря друзьям. Если бы Ефим не придумал трюк с засадой. Если бы Белла не сшибла мотоциклом в реку Вальтера, когда тот начал размахивать пистолетом. "Может, если бы не они – меня уже и в живых бы не было", – думала Наташа, вспоминая ту белую ночь на берегу Оккервиль.
Только теперь она смотрела на свои речные приключения со стороны.
Ослепленный светом фар, преступник отпрянул. Пистолет вылетел из его руки и бабахнул в воздух. Раздался рев мотора. По экрану в глубине сцены стрелой пронесся байкер на мотоцикле – черная фигура с зеркальным "забралом" шлема. Темнота, удар, вопль, всплеск. На мосту – короткая схватка наемников Макарова со Штерном и Колиным.
– Помогите! – раздался крик из-за парапета. – Вытащите меня! Тону! Спасите!
– Сам вылазь! – рявкнула худощавая черноволосая девица, затянутая в блестящий байкерский костюм, снимая шлем. – У тебя тут прислуги нет!
– У меня свело ногу, – булькая и захлебываясь, кричал Макаров. – Я не могу… Спас…
По парапету пулей промчался высокий парень в джинсах и серой ветровке, примерился и прыгнул. Снова раздался всплеск.
– С ума сошел! – рявкнул дюжий седеющий мужчина, скручивая одного из задержанных гопников.
– Это же наш ключевой свидетель, Яша! – ответил парень, вытаскивая на парапет охающего и отплевывающегося Макарова. – Его нужно беречь, чтобы показания в суде дал!
– Настоящий адвокат, – хмыкнула коротковолосая девушка, тоже в кожаном костюме байкера, облегающем красивую статную фигуру, – за ценным свидетелем и в огонь, и в воду готов.
Парень в ветровке спокойно и серьезно посмотрел на нее, и девушка смущенно умолкла. А Макаров со стоном привалился спиной к парапету, в последний раз кашлянул и спросил:
– А если я не стану давать показания?.. Дурак я вам, путевку в "Черный дельфин" себе заказывать?
– А не станешь – так речка рядом, можем тебя туда вернуть, – угрожающе рыкнул здоровяк, сжимая могучие кулаки.
– Стоп, стоп, стоп, стоп! – в проход вышел высокий худощавый мужчина лет 50, с папкой под мышкой. – Никуда не годится! Все сначала!
– Что "все"?! – возмутилась девушка со стрижкой.
– Всю сцену на набережной. Один Томилин хорош, а вы все, как замороженные, играете!
–Да сколько можно?! – заспорил седеющий красавец, играющий Штерна. – Шестой раз уже сначала начинаем! А у меня ночь на съемках, я натурально не выспался! Даже в армии вторые сутки дежурить никого не заставляли! Венцепольский снимал ночные эпизоды в Озерках, -со вкусом подчеркнул он, – я всю ночь по берегу с автоматом туда-сюда бегал и хочу, наконец, домой, отдохнуть! Ты, Костя, уже запарил!
– Ладно, Стас, – махнула рукой девушка-мотоциклистка, – зря только время на споры теряем. Давай сначала.
– Полдня уже сначала, – пробурчал Стас Вяземский, но все же пошел на исходную точку.
Наташа Навицкая, сидевшая в третьем ряду, облокотилась о спинку переднего кресла. Она с интересом смотрела на артиста, который должен был теперь играть одну из главных ролей в спектакле, поставленном по ее роману. "Узница спецблока" теперь шла на сцене театра ее друга, режиссера Лаврецкого, под названием "Развязка на Оккервиль" и уже третий год сохраняла за собой место в первой десятке самых популярных спектаклей Петербурга. Но в марте спектакль неожиданно отменили, и два месяца его не было на афишах. Предыдущий исполнитель одной из главных ролей – адвоката Уманского, обаятельный герой-любовник Георгий Чирков, неожиданно перевелся в столичный театр, и на его место начали спешно выбирать другого артиста. Режиссер обратил внимание на молодого человека, ранее игравшего в спектакле эпизодическую роль одного из "особистов", преследующих беглянку в Северной столице. Через несколько дней Вячеслав Томилин должен был впервые выйти на сцену в новой роли, и спектакль активно репетировали.
"Узницу" Наташа переложила в формат пьесы самостоятельно по просьбе Лаврецкого. "Хочется показать на сцене сегодняшний день, – говорил ей Константин на фуршете в "Империале", – не все же только классику, всеми режиссерами до дыр заюзанную, ставить. Тут ведь какая ловушка, Натали: берешь "Гамлета", скажем, или "Три сестры", ищешь новое решение, приветствуешь индивидуальное актерское видение Офелии, Клавдия или Вершинина, чтобы не выдать стандартное клише, ни с кого не собезьянничать. А тебя в рецензиях все равно с кем-нибудь сравнят, – режиссер экспрессивно махнул рукой, обронив оливку со своего канапе, – да еще с ехидцей, с подковырочкой. И хейтеры тут же подхватят, заголосят, как мартовские коты: надоело, мол, однообразие, в какой театр ни придешь, у всех одно и то же, играют одинаково, лучше эти театры все закрыть и на их месте кабаки со стриптизом пооткрывать! За примером далеко ходить не надо – играли вот "Визит дамы", "Фантазии Фарятьева", "Любовь и голуби" – так снова-здорово, начали с экранизациями сравнивать в таком