Барвенково – Сталинград. Цена хрущёвской подлости. Николай Фёдорович ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
где будет его резиденция.
Ивлев с нетерпением и с тревогой ждал сообщений.
А у Насти, тем временем, неожиданно появился надёжный канал связи, причём появился, словно, как говорится в таких случаях «по щучьему велению».
Ганс Зигфрид решил обучить свою помощницу радиоделу.
По легенде она была медсестрой в медсанбате и при отступлении наших частей специально отстала от своих, чтобы перейти на сторону немцев.
В ведомство Зигфрида она попала ещё в ходе наступление гитлеровских войск под Москвой. Явилась в один из штабов и завила, что призвана в медсанбат после медучилища, что родители сгинули в годы репрессий и что ей удалось скрыть своё немецкое происхождение.
Немка, хорошо знает немецкий, хочет служить. Взяли в комендатура, а затем передали в Абвер. Так и оказалась у Зигфрида. Конечно, он не спешил верить. Уж больно много было этаких вот деток репрессированных родителей. Неровен час окажется, что всё это чекистская легенда. Но эта девушка чем-то сумела вызвать доверие к себе. Тогда-то он и решил поручить ей работу с Ивлевым, оказавшимся у него в плену.
На войне немало случайностей. И бывают случайности необыкновенные. Как тут не задуматься над тем, что сказал Анатоль Франс: «Случай – псевдоним Бога, когда Он не хочет подписаться своим собственным именем».
Настя случайно встретила Ивлева в разведцентре Абвера, когда Ганс Зигфрид, захватив Афанасия Петровича в плен, что характерно, не намеренно, а тоже случайно (см. роман «Сталин в битве за Москву), пытался провести ненавязчивую, аккуратную вербовку в надежде, что пленник его остался таким же антикоммунистом, каким был в 1917 году. Настя помогла Ивлеву, поначалу не понимавшему, где он находится, разобраться в обстановке, она же, попав, благодаря хитрой комбинации, к своим, помогла осуществить освобождение Ивлева и захват в плен теперь уже Зигфрида.
Но сложная игра только начинала развёртываться. Вот тогда-то нашим командованием было решено отпустить Зигфрида, поскольку появились надежды, что он сам стоит на пороге трудного для него решения – решения работать на советскую разведку во имя будущего Германии. Такие решение принимали некоторые офицеры вермахта, во всяком случае, те, у кого осталось хоть что-то человеческое, в отличии от озверевших от фашистской пропаганды масс.
Игра стоила свеч…
Ивлев, разумеется доложил о том, что заявил ему Зигфрид. Но уже больно неубедительно всё звучало. Немецкая пропаганда несла всякий вздор. Ну как можно идти к Верховному с заявлением о том, что на весну где-то, и кто-то планирует предательство. Где? Кто? Ивлев не думал, что Зигфрид занимается дезинформацией. Скорее всего он где-то что-то слышал, но без всякой конкретики.
Более никаких данных о готовящейся измене не было.
И вот однажды к Зигфриду в разведцентр заехал старый его приятель и тоже профессиональный разведчик. Вечером за ужином разговаривали на разные темы. Специально это сделал Зигфрид или случайно, Настя не поняла, но спросил он у приятеля, правда ли можно надеяться,