Элли и Звери. Мария ЗайцеваЧитать онлайн книгу.
е жарко. Мне немного больно и невозможно хорошо. Никогда такого не испытывала. Все в новинку.
Рывок. Вперед, прямо в грудь голую впечатываюсь, тут же с готовностью вцепляюсь зубами в гладкое плечо. Меня трясет всю, тело продирают такие судороги, словно высоковольтку подключили.
Да что такое? Почему так медленно? Надо быстрее! Надо сильнее! Я хочу сказать это, скомандовать, но слова не идут, забываю их просто!
Хорошо, что меня понимают без слов.
– Сейчас, малыш, сейчас…
Руки на моих бедрах, раздвигают, жестко.
Тоже терпения нет? Тоже?
Мягко, в противовес грубым ладоням на бедрах – руки на груди. Мнут, прихватывают, щиплют, не сильно, но так чувствительно!
Я открываю рот, но не дышу, кажется. В глазах темнеет.
Цепляюсь из последних сил, повисаю на крепкой шее.
Ладони подбрасывают вверх под попку, мгновенное замешательство… И да!!! Я выгибаюсь в талии так, что, кажется, сломаюсь сейчас, откидываюсь назад, меня тут же подхватывают, дают поддержку. Шепот в ухо, тяжелый и возбужденный:
– Кайф, какой кайф… Котен, а меня пустишь? А? Сразу? Дай, котен? Сдохну ведь…
Я не могу ничего ответить, повинуюсь жестоким движениями в себе, практически плачу от тесноты и наполненности. И не представляю, как может быть еще горячее. Но от этого шепота, клянусь, так происходит!
Я плавлюсь, растворяюсь в ритме жестких движений, в запахах, в развратно-молящем шепоте, упрашивающем меня еще, еще дать то, чего я никогда и не помышляла разрешать никому… Не помышляла, а теперь… Не могу отказать… Только не сейчас, когда так хорошо. Когда так жарко, когда так безумно.
Я обезумела. Точно. Я просто сошла с ума.
Это сон – то, что происходит со мной. Просто сладкий развратный сон. А, если сон, то возможно все.
И это тоже возможно.
Поэтому я не возмущаюсь, когда неожиданно обретаю опору под собой. Понимаю, что лежу сверху на горячем твердом теле, и даже двигаться самой не надо, он все делает сам. И в этом положении все очень глубоко, так, как ни с кем раньше.
А потом чувствую скользкое проникновение, наверно, палец, в попу, инстинктивно пытаюсь сжаться, но, похоже, это еще больше нравится тому, кто подо мной, потому что он останавливается, коротко выдыхает и шепчет:
– Не делай так больше, малыш, я же кончу. Как пацан.
И целует меня, проникает языком в рот, вылизывает жестко и напористо, даже не двигаясь, и мне этой перемены хватает, чтоб кончить. Дрожа и невольно подаваясь назад, потому что для окончательного кайфа не хватает только пары движений.
Но все равно удовольствие велико.
И, когда меня берут за ягодицы, раскрывая шире, я только с готовностью выгибаюсь.
И смотрю в глаза того, на ком лежу.
И вижу, насколько жаден становится его взгляд, как внимательно он отслеживает каждое изменение на моем лице. И, наверно, реально есть, на что посмотреть, потому что он не сдерживается, не дает мне выдохнуть, привыкнуть к невероятному ощущению распирания внизу, двигается. Одновременно с тем, кто сейчас наверху. И во мне. Тоже.
Я пытаюсь осознать происходящее, но мозг не слушается. И не помогает ни единой мыслью, ни самой крохотной картинкой. Я не соображаю и не вижу. Чувствую.
Легкая боль. Она неожиданно сладкая. Неожиданно приятная. Это вводит в дополнительный ступор. Разве может нравиться боль? Такая – может.
Жар. Я обжигаюсь о грудь одного и руки другого. Они, кажется, клеймо на мне выжигают. И это опять – нравится.
Тяжесть. Снаружи, внутри. Это нужная тяжесть, правильная. Животная, радостная. Необходимая сейчас.
Удовольствие. Это просто какофония, которая неожиданно сливается в понятную только нам мелодию, ритм, такой сладкий, такой мучительно-томный. Такой жгучий и жаждущий.
Освобождения.
Я хочу его, освобождения. Потому что слишком это все для меня. Разорвет от кайфа, расплавит!
Я хочу, чтоб было быстрее! Грубее! Жестче!
И я сама начинаю двигаться, кажется, удивляя этим. А потом возбуждая. И заставляя делать то, что нравится мне. Так, как нравится мне.
Шепот становится все бессвязней, мои стоны – все громче, дыхание – тяжелее. Уже скоро, уже сейчас, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!
Это происходит ожидаемо и неожиданно. Я разлетаюсь на куски, опадаю разбитой елочной игрушкой к ногам. Меня не собрать теперь. Не сделать прежней. Уже нет.
– Элли… Элли, котен… – сквозь шум в голове слышу немного испуганный голос. Потом неприятное чувство пустоты вместо наполненности, тело иррационально стонет и требует продолжения банкета. Никогда не думала, что так может быть. Никогда не думала, что могу такой быть.
Бред какой-то. Просто бред.
Меня укладывают на спину, гладят… И да, у меня явное преимущество перед многими другими женщинами. Потому что четыре утешающие руки гораздо лучше двух.
Я