Цифра. Екатерина ШашковаЧитать онлайн книгу.

      ЛИАЗ

      Сосновый бор будто притаился. Так всегда бывает в последние минуты перед рассветом. Солнце еще не показалось, но его лучи уже пробиваются из-за горизонта, смазывая краски мира, обесцвечивая всё вокруг. В этой серой дымке многовековые сосны тихо поскрипывали не ветру. Заросли папоротника у их корней покачивались, раскидистые листья цеплялись друг за друга, выполняли несколько совместных па и снова разделялись в поисках нового партнера для танца. Сотни тысяч сухих иголок, покрывавших землю, перешептывались о чем-то незначительном, и всё же важном. Весь мир, казалось, замер в ожидании начала нового дня.

      В этот предрассветный час на обочине старой лесной дороги остановился старый громоздкий 677ой ЛиАз. В далеком 1967 году, когда он сошел с конвейера, он был большим достижением советской техники и дизайна. Именно этому экземпляру посчастливилось тогда получить броскую красную расцветку. Долгие годы он возил ленинградских школьников на экскурсии в Москву. Очень смутно, но он все еще помнит, как младшие классы распевали веселые песенки, чтобы скоротать время в пути. Славное было время. В начале перестройки его заменили на Ikarus-256. ЛиАз же был сослан в провинцию служить на городском маршруте. Там при профилактическом ремонте его зачем-то перекрасили в грязно-оранжевый цвет. В таком виде он отработал до самого конца тысячелетия. После чего сдал свою дорогу немцам (на маршрут вместо отечественных автобусов вывели их немецких товарищей). И всё же он оказался удачливее своих списанных собратьев. Вместо пресса или свалки его отправили в местный музей советского автопрома, где его отреставрировали и отремонтировали. На городские праздники в компании 965ым Запорожцем и 150ым ЗИСом выезжал торжественно постоять на одной из городских площадей. В такие дни эти ветераны отечественных дорог снова чувствовали себя нужными: детишки и их родители обступали их со всех сторон, фотографировали, залезали в салоны, кузов и даже на крыши, смеялись, шумели и веселились.

      Но даже эти редкие радостные деньки закончились. В «кризис восьмого» владелец музея обанкротился. Он законсервировал все машины в надежде вернуться, как только наладятся дела. Но дела так и не наладились. За «кризисом восьмого» пришел «кризис 12го», потом «кризис 17го», а когда в 20ом случилась эпидемия ковида с её многолетними Локдаунами и в 26ом наступила Цифра, город опустел. Тех, кого признали «пригодными» – здоровыми, способными работать и заводить детей – отправили в крупные города. «Непригодных» отослали в резервацию за Уралом. Никто из простых граждан точно не знает, где именно она находится и что в ней происходит. А благодаря гаджетам ни у кого не возникает даже тени интереса узнать.

      В этом бессрочном ожидании Анлаф и нашел ангар музея. Благо, стены и крыша оказались крепкими и надежно защитили машины от жестоких сил природы. Сначала путешественник хотел забрать ЗИС за хорошую проходимость и вместительный кузов. Но, немного поразмыслив, всё-таки выбрал ЛиАз. Из него удобнее было сделать дом на колесах. К тому же детские воспоминания о поездках на таком же автобусе в школу осветили его теплым ореолом ностальгии. Анлаф снял железо с остальных экспонатов музея, нашел в подсобке инструмент и заколотил почти все окна. При помощи фанерных выставочных стендов организовал в задней части салона багажное отделение, а в передней – спальное место и ящички для хранения вещей. Сам автобус он перекрасил в землисто-зеленый цвет. Так Анлаф из пешехода стал водителем и домовладельцем в одном лице. Да, теперь спрятаться от поисковых коптеров будет гораздо сложнее, зато жить станет значительно легче. Анлаф кочевал пешком уже много лет и ужасно устал ходить. К тому же возраст уже начал брать своё.

      Так старенький ЛиАз-677 получил брутальный вид, нового друга и имя. Не марка, не номер, а настоящее имя. Черной краской Анлаф вывел на его боку слово «Talo». Тало – так финны называют дом. По крайней мере, те финны, с которыми он познакомился как-то в отпуске еще до эпидемии.

      Тем ветреным августовским утром Тало стоял на обочине старой лесной дороги, уставший после ночного перегона. Анлаф сидел на ступенях и разминал затекшие руки и ноги. Поездка выдалась сложная. Притушенные ради незаметности фары давали мало света, а выбранный маршрут оказался давно заброшенным. Это, конечно, к лучшему. Заброшенные дороги немноголюдны, а коптеры их проверяют редко. Но на всякий случай лучше все же перед отбоем накинуть на автобус маскировочную сетку. Жаль, что времени развести костер и позавтракать нет, совсем скоро будет светло. Тяжело вздохнув, Анлаф поднялся и принялся за важные дела: замести следы съезда Тало с основной дороги, осмотреть округу на предмет нор и берлог, спрятать автобус под сеткой, ветками и листьями. Потом он аккуратно забрался в свой передвижной дом, разулся, снял плащ и лег в постель.

      Измотанный ночной борьбой с дорогой, уснул он быстро. Анлаф спал долго и проснулся ближе к вечеру. Ему снилось детство. Последнее время это случалось всё