Охота на сопках Маньчжурии. Владислав МорозовЧитать онлайн книгу.
что в июле. Вот только не подумайте, что я, как в том анекдоте, такой уж противник тёплой водки и потных женщин…
Ну да ладно, что ещё такого значимого вспомнить? Эпидемия, все мозголомные масштабы которой в конце лета можно было оценить, только побывав на кладбище (поглядеть на количество свежих захоронений и тихо офигеть), с одной стороны, продолжала бить рекорды, а с другой стороны – постепенно и незримо смещалась куда-то на уровень обычной сезонной хвори. Вроде гриппа. Хорошо это или нет – не знаю, не специалист. Но ведь всё плохое тоже когда-нибудь кончается. Что ещё? Война? Ну а что война? С холодной мы довольно давно живём, уже свыклись. Хотя, конечно, после одной памятной февральской ночки, когда шутки наконец кончились и произошёл неожиданный переход от разговоров к делу, всё стало значительно интереснее и серьёзнее. То есть засыпать с ощущением того, что можешь и не проснуться (и за компанию с тобой не проснётся ещё как минимум полмира) волнительно, но ровно до того момента, пока чётко не понимаешь, что эти заокеанские ребята на перфокартах категорически не готовы замутить ядерную войну и красиво сдохнуть за свои идиотские идеалы. А разные там болгарские цари, румынские бояре, псы-атаманы, польские паны, лимитрофные бароны и шайка белогвардейцев из Хельсинки – это всё мелко и было уже не по одному разу. Конечно, кто-то в ужасе ссался на почве «утраченных возможностей», кому-то свежим ветром уносило напрочь и без того протекавшую крышу вместе с мансардой и шифером, но меня все эти глобальные телодвижения как-то особо не трогали, возможно оттого, что я, в самых общих чертах, знал, как и чем всё это закончится спустя длинную череду столетий, а значит, был морального готов и к худшему.
Другое дело, когда в январе с ёлки ночью сорвался и разбился с жалобным дребезгом старинный стеклянный шарик, из тех, что покупали ещё бабушка и дедушка, – тут да, стало жалко и в душе чего-то ворохнулось. Ведь бабушки с дедушкой давно нет, а их «современники» в виде ёлочных игрушек остались, и очень грустно, когда они бьются. А ещё говорят, что вещи недолговечны…
В общем, понимаю, что с моей стороны это чистой воды подражательство, в духе великого и незабвенного Михаила Афанасьевича, только в главном-то он по-любому прав: печка с изразцами да шкаф с «Капитанской дочкой» действительно важны. Поскольку осязаемы. А вот всё прочее – суета, поскольку оно приходящее. Сегодня есть, а завтра нет. И не такое переживали – переживём и это…
Вечерело, и белый пейзаж за окнами медленно синел. Я сидел и тщетно пытался привести в мало-мальски публикабельное состояние очередную порцию «криминальной хроники» для одного, как сейчас говорят, «регионального новостного ресурса». И спрашивается: ну вот как это вообще можно обработать так, чтобы хоть что-то из подобной информации можно было реально опубликовать? Похоже, их главный, Витася Неблюдов (которого некоторые недоброжелатели называют Неблядов или Недоблядов, за общую хитрожопость, – и не скажу, что незаслуженно), которого я, кстати, знаю не первый год (ещё с тех времён, когда он был студентом-старшекурсником и подрабатывал в институтской многотиражке), окончательно офигел – их же засудят на хрен, за «злостную клевету»!
Хотя сама история, материалы по которой я в данный момент перечитывал, была, в общем, простая, проще уже некуда. Душнарёнковский район, дыра дырой, сотня километров от Краснобельска, считай – у чёрта на куличках. И кстати, место весьма «прикольное». Настолько, что в тамошнем РУВД позволяют себе проводить оперативки на татарском языке. Так что, если кому-то вдруг приспичит зачищать нашу округу от националистического бандподполья и лиц, сочувствующих ему, – можно начинать прямо оттуда, не ошибёшься.
В общем, село Нижнебуреево, без малого два года назад. И пропала там девчонка неполных семнадцати лет. Не то чтобы сильно симпатичная, но и, в плане пресловутой социальной ответственности, далеко не пример для потомства. Абдулова Анжела, или, если величать полным именем, Анжелика (и угадайте с трёх раз, в честь кого). Кстати, вполне типичные для наших мест имя и фамилия, тут все давно перемешались настолько, что никого не удивляют сочетания типа Гульнара Машкина или Степан Фахрутдинов. В общем, опуская ряд интересных, но ненужных подробностей, Анжела была слабовата на передок. И в один не очень прекрасный день взяла да и ушла из дома, практически без вещей и фактически с концами. В целом семейка Абдуловых особо высокоморальной не считалась, так что хватились девочку не сразу.
Ну а потом что делать? Прошло две или три недели, и предки накатали заяву о её пропаже. Начальник Душнарёнковского РУВД полковник Хабургуев тут же велел подчинённым «возбуждаться» (в смысле – дело возбуждать), да не просто так, а «распутать в кратчайшие сроки» и так, чтобы «висяков» не было. То есть сразу повелел считать Анжелку не пропавшей, а погибшей.
Ну а подчинённые душнарёнковского шерифа как-то очень кстати вспомнили, что у пропавшей девицы есть младший брат Ренат пятнадцати лет от роду. Юноша, знамо дело, мутный (ну а кто у нас сейчас не мутный; не исключено, что со стороны для кого-то я тоже могу выглядеть как потенциальный маньяк или растлитель всего, что шевелится?!), но, кроме того что пьёт самогон и нюхает всякую дрянь (а этим в деревне нынче балуется каждый второй, не считая каждого первого), предъявить ему