Жизнь после жизни. Сергей Семенович МонастырскийЧитать онлайн книгу.
а столике часы равнодушно отсчитывают оставшееся до утра время, и лишь осторожное шуршание ночной медсестры напоминает, что здесь есть жизнь.
Жизни здесь нет. Она или была, а сейчас уже в прошлом для одних пациентов, или может быть, еще будет, для других.
Вместе с ними надеюсь и я, иначе для чего я здесь!
А сейчас жизни нет и каждый день, вот уже почти десять лет, я, молодой еще, здоровый мужчина, прихожу в этот дом скорби, с безысходно сломанными судьбами, и отчаянной борьбой за жизнь.
Уйду я отсюда! Страшно провести здесь всю жизнь! А они останутся.
Николай. Инсульт.
Глухо и бесконечно тянется эта ночь. За восемь лет, за две тысячи девятьсот двадцать ночей, похожих друг на друга, я так и не могу привыкнуть, что это теперь и есть и будет дальше моя жизнь, и утро ничего не изменит. Ждать нечего. Самое страшное понимать, что ничего больше не будет, ничего не произойдет, кроме того, что я буду лежать.
Не обернется ко мне, улыбнувшись, случайная девушка, и я не познакомлюсь с ней, и не возникнет у нас счастливый короткий роман, и не буду я ждать утра, чтобы принести ей цветы, и не проведем с ней невозможную ночь. И не сядем мы с друзьями за руль своих авто и не прокатимся по Европе! Я слышал: сейчас дают визы на пять лет!
И не буду я ждать в новогоднюю ночь какого-нибудь подарка судьбы…
И много еще чего не буду, не смогу.
Потому что я – никто!
У меня парализована речь, обе руки и одна нога.
Я не человек. Я ничего не могу сказать, не могу написать то, что хотел бы сказать, а остальное – не так важно.
Важно, что я не могу общаться, и со мной никто. Какая уж тут девушка!
Время от времени меня кладут дней на десять в эту больницу, чтобы произвести кое-какую манипуляцию. А потом в своих четырех стенах в однокомнатной квартире, в которой только я и мама.
Когда мамы не станет, меня отдадут в дом инвалидов.
Вот и вся жизнь, из которой я пока прожил тридцать шесть лет.
Инсульт!
Иногда я проживаю свою жизнь в фантазиях, устраиваю себе простое человеческое счастье.
Иногда, мама с помощью соседей спускает меня с коляской на улицу. И мы едем в ближайший парк.
Был летний день. На скамейке, мимо которой мы проезжали, сидела девушка. Простая милая девушка, крошила булку скопившимся вокруг ее ног голубям.
Мне правда сейчас любая девушка казалась красавицей.
И вдруг коляска споткнулась о какой-то камень, и мама остановилась, чтобы его убрать.
Девушка соскочила со скамейки, чтобы помочь.
Потом забрала сумку со скамейки и сказала:
– Давайте я вас провожу, там дальше тропу зачем-то перекопали.
И мы пошли.
– Вам удобно? – спросила она меня, нагнувшись, отчего в середине выреза мелькнула ее грудь.
У меня аж все зажглось! Я даже забыл, что инвалид!
– Он не говорит! – объяснила мама.
– Как это? – девушка испуганно взялась за ручку коляски.
Мама рассказала.
Так мы шли , мама зачем-то рассказывала, девушка молчала.
Когда мы подошли к выходу из парка, она неожиданно сказала:
– Извините меня. Я просто в шоке! И помолчав, добавила:
– Вы каждый день гуляете?
– Нет, – сказала мама, – только когда могут помочь!
– Знаете, я под таким впечатлением, – сказала девушка. – Можно я завтра приду с братом, мы вам поможем, и я с вами погуляю?
– А как же работа? – спросила мама.
– Каникулы же. Лето, – засмеялась девушка.
Я в институте учусь, – и как бы похвалилась, – на последнем курсе.
И протянула, опять склонившись ко мне, руку:
– Маша!
И опять в разрезе мелькнула грудь. И спохватилась:
– Ах, да! Вы же не можете! – и просто положила ладонь на мою руку.
– Николай! – ответила за меня мама.
Так мы познакомились.
Я что-то забылся, я забыл, кто я такой, забыл, что я не человек, что я не могу хххх ей что-то сказать…
Ночью мой роман продолжался.
Нет, конечно, ночью я был один. Маша почти сразу ушла, пообещав прийти завтра с братом, чтобы он помог вынести меня на улицу.
Но я был с ней. Я утром проснулся чуть свет. Нет, я не спал вообще! И с первыми лучами солнца я побежал.… Нет, как это побежал?! Я вскочил на велосипед, вырвался в поля за ближайшей окраиной, рвал и рвал, рвал все цветы, которые росли на этом поле. И с этим огромным и рассыпающимся по пути букетом понесся к дому, где жила Маша…
Стоп! Откуда я знал, где ее дом? Да ладно, я понесся к ее дому, сел у подъезда на лавку и стал ждать…
Утро никак не наступало! Ну, никак не наступало утро!
И вот распахнулась дверь