Образы. Борис ГончаровЧитать онлайн книгу.
им рытьём улиц случались и 50 лет назад. Однако, теперь эта разруха не из-за укладки водопровода, чтобы через две недели проложить канализацию, а затем опять ломать для прокладки электрического кабеля, и не для установки памятника недружественным, как теперь говорят, писателям, что в Черни Тульской области – Толстому и Тургеневу… Но любопытные уже прослышали, что всё-таки памятник – какой, чему или кому, об этом знают пока только несколько человек: архитектор, скульптор и заказчик, мы узнаем в конце книги…
Бульдозерист Комдив ушёл на войну добровольцем, почти два года воевал на передовой – разумеется, с таким же позывным, ходил в атаки – был несколько раз ранен, награждён орденами и медалями. Живой вернулся домой уже из госпиталя. Государство обеспечило всеми положенными льготами и пенсией, город нашёл подходящую работу – конечно, уже не бульдозеристом, но иногда к нему обращались за советом по старой памяти.
Приблизительно 50 лет назад
Глава 1. Кто и что
1.1. «Матрёшка»
Матрёшка – русская деревянная игрушка, состоящая из полой внутри ярко разрисованной куколки овальной формы, в которой находятся вложенные одна в другую такие же куколки меньшего размера. Название игрушки произошло от уменьшительно-ласкательной формы.
(Лингвострановедческий словарь)
Обсценный корень в слове «матрёшка» – случайность, не имеющая непосредственного отношения к образу, хотя общеизвестно, что и матрёшка, и указанная случайность – давнишнего происхождения, но пусть исследованием этого факта займутся другие.
Узкий жилой дом имел два входа: один – с тихого зелёного двора – в квартиры, второй – с фасадной – в Дом писателя, издательство «Вешние воды», типографию издательства, клуб «Сермяжная правда», магазин duty-free и кафе «Хочу всех», над баром которого угнездился яркий плакат: «Коньяк – плод любви дуба и чачи». Дом был поставлен в угол (буквально) улиц: Тургенева – фасадом, правой стороной – перпендикулярно Салтыкова-Щедрина. На небольшой площади перед Домом писателя, справа от дорожки, ведущей к входу, почти в самом углу пересечения улиц на небольшом возвышении стоит металлическая, покрашенная под бронзу скульптура 2-х метрового весёлого мужика в кепке, который вывернул пустые карманы своих штанов, надо полагать, как прообраз небогатой жизни провинциальных писателей. Комдив и Закруткин, проходя мимо, обычно похлопывали мужика по животу (эта пророческая скульптура была выполнена натурального размера и поставлена на указанном месте очень давно, как говорится, при царе Горохе, и на сессиях городской Думы иногда возникали дискуссии о сносе этой двусмысленности с вывернутыми карманами). На третьем этаже Дома писателей обреталось издательство и устроился литературный клуб, на втором – типография издательства, на первом – конференц-зал, кафе и магазин. Кафе было расположено так, что мимо его застеклённых дверей (вход – выход) географически должны были проходить все. Первоначально кафе владельцем планировалось назвать легкомысленнее и длиннее, но при согласовании аренды в издательстве ему мягко указали, что краткость – сестра таланта, а талант – кусок серебра, чем короче назовёт, тем таланта будет больше. Кафе и магазин кормили-поили всех желающих, а duty-free – только по удостоверениям с фото, печатью и подписью директора, впрочем, завсегдатаев, в т.ч. Комдива и Закруткина, помнили и без удостоверений, но иногда для дисциплины проверяли.
1.2. Комдив, Роден, Феня, Закруткин
Василь Иваныч или Комдив – как называли начальника артели бульдозеристов товарищи, даже будучи начальником, бросался в атаку впереди всех «на лихом коне». Над кабиной его бульдозера был намертво закреплён железный (и содержанием, и материалом) лозунг: «Карфаген должен быть разрушен». Специфика работы оригинально преломилась на Комдиве запахом солярки, который был принят столичной литературной гостьей за редкий арабский парфюм (этот эпизод – в главе «Делегация столицы»). В сегодняшнее воскресное утро Василь Иваныч сосредоточенно сидел, опершись правым локтем на стиральную машину перед ним и ладонь уперев в лоб, а левую ладонь положил на левое колено. Неожиданно, но кстати в голову Комдива пришла сакральная мысль о том, что человечество поглощает массу еды и воды, но часть этого посредством экскре́ции выводится в канализацию – что-то тут неправильно: или еда, или бог промахнулся с внутренним устройством человека, да и животных, птиц и других созданий.
Задумчивый Комдив повернул голову в сторону Фени – маленькой, трёхцветной кошки, также сосредоточенно застывшей над своим лотком, но смотревшей прямо перед собой. Позы обоих, Василь Иваныча – почти абсолютно – соответствовали позе «Мыслителя». Пусть Роден, отсекавший при ваянии всё лишнее, извинит на небесах это невольное сравнение. Комдив вдруг вспомнил, что устройство, на котором он восседал, нравилось почему-то его бывшей подружке. А ещё она представила себя в интернете на фото в парадно-выходном халате (из байки), что безусловно свидетельствовало о её оригинальности. Это сногсшибательное фото, спровоцировало Комдива сочинить начало нескончаемой поэмы:
Ваш канонический халат
не