Банный день с видом на пропасть. Сергей ОксанинЧитать онлайн книгу.
ми и решил-таки переехать в богемный квартал, то сиделке пришлось освободить для него место.
Дядина половина состояла из двух комнат, маленькой уютной спальни и кабинета. Вся мебель, и в спальне, и в кабинете, была сделана после войны на заказ. Пéтровичу не составило труда разместить свой нехитрый гардероб в просторном шифоньере, встроенным вдоль стенки вслед за баром, книжными полками и секретером.
Теперь сиделка навещала их два раза в день, утром и вечером. Гигиена, лекарства, бульоны. В субботу она приходила пораньше, чтобы успеть убраться в доме и приготовить на несколько дней какое-нибудь серьезное блюдо. Пéтрович активно участвовал и в уборке, и в готовке, поэтому уже через пару месяцев он осуществил тетину мечту сделать из него кулинара и попотчевал ее хлебцами, смоченными в соусе карбонада по-фламандски собственного изготовления.
Незадолго до своего ухода тетя поделилась с ним другой, совсем наивной мечтой: «Ты знаешь, как я люблю свои розы. И как я люблю кино и театр. Однажды наш еженедельник, там, где я веду колонку, рассказал об английском селекционере, влюбленном в Шекспира. Оказалось, что у нас, здесь, в городском парке, есть его роза. Знаешь, как она называется? «Отелло».
Я не смогла сдержать своего восхищения и отправила ему письмо. Он поблагодарил меня и подписал на свой каталог. И вот, в последнем выпуске, он рассказал о своем новом открытии. Посмотри, ты найдешь его на моем журнальном столике. Новый сорт. Называется «Утренний туман». Что-то необыкновенное. Будь добр, посади его у крыльца. Когда я буду тебя навещать, мне будет где остановиться.»
Поэтому сейчас Пéтрович потягивал грузный, с чашкой почти вдвое больше стандартного размера, «петерсон» и любовался необыкновенными весенними красками английской розы. Как меня однажды назвала Любляна? Хорошим огневедом? Оказывается, я могу быть и неплохим розоведом.
Как Пéтрович и предполагал, после тех достопримечательных событий ему пришлось расстаться с Любляной. Она с Владом настойчиво просили его и Шнайдера быть посаженными отцами. Но доктора права и учета в один голос сказали «извините, мы даже не сможем толком выпить за центральным столом». Но им не удалось выпить даже на дальнем конце стола, поскольку молодые, а за ними и бесчисленные гости, постоянно их тормошили.
Шнайдер вышел на пенсию накануне выписки Любляны из роддома. Вот тогда-то им с Пéтровичем и удалось выпить по-настоящему. К ним присоединилась и Кристина, поскольку Любляна попросила ее стать крестной матерью новорожденной. Оказалось, что отец Влада прошел свой жизненный путь в замке Мирабель, от уборщика до смотрителя. Поэтому неудивительно, что мирабель стала их семейным напитком, который по такому случаю был доставлен на квартиру молодых родителей в изрядном количестве.2 В тот вечер было непередаваемо забавно смотреть, как Шнайдер и Кристина, шепотом, Любляна с девочкой уже легли спать, перевирая все, что можно было переврать, напевали дует Папагено и Папагены.
Прошедшие годы изменили отношения аудитора и сыщика. Почувствовав взаимную симпатию, они теперь коротали вечера за биллиардом в том самом кафе, которое свело их в деле «Клуба самоубийц». Но к самому делу они почти не возвращались. Лишь однажды сыщик обмолвился, что узнал по своим каналам, кто теперь оплачивает лечение жокея, и что он поделился этой новостью со скамейками на ипподроме в Рейнензиштадте. Тогда интуиция подсказала Пéтровичу что Шнайдер не будет приставать к нему с расспросами, каким образом перчатки со следами оружейного масла оказались у дяди несчастного юноши.
Правда, сыщик не удержался поинтересоваться, как Кристине удалось сохранить за собой фамильный дом. Оказалось, что ее брат незадолго до своей кончины заверил у нотариуса дополнение к договору майората, согласно которому дом отделялся от всего имущества и переходил в распоряжение старшего в роде. Поэтому после смерти племянника Кристина вступила в права собственности, которые были подкреплены ее братом специальным счетом, на котором хранились деньги для уплаты земельного налога. И поскольку Гай Фокс сдержал обещание и оплачивал все счета по лечению друга Кристины, то ей оставалось зарабатывать классами актерского мастерства только на ведение хозяйства.
Но Рамону становилось, пусть медленно, но все хуже и хуже. К земле стал клониться и дворецкий. Поэтому одной из причин, побудивших Пéтровича на переезд, была необходимость и потребность уделять Кристине больше внимания, что теперь было совсем несложным. Ее классы проходили в двух шагах от тетиного дома, и он часто встречал ее после занятий и провожал домой.
Времени теперь было предостаточно. После ухода Любляны и завершения баснословным гонораром работы в «Клубе самоубийц» необходимость в бюро отпала. Пéтрович сдал его в аренду, со всей мебелью, аристократическими столом и ладдером.3 Он только взял с собой «Ленцкирх» и с разрешения тети повесил его в гостиной. Кто еще мне будет объявлять наступление «вольфштунде»?4
Правда, пришлось перетащить и весь архив, к тете на чердак, туда, где хранились воспоминания о неудачном актерском дебюте Гая Фокса. Братья Клемен, узнав о закрытии «Пéтрович
Замок Мирабель – дворец в Зальцбурге; мирабель – обиходное название крепкой настойки.
Ladder –небольшая приставная библиотечная лестница (англ.).
Lenzkirch – коммуна в земле Баден-Вюртемберг, Германия. Курорт, с 1851 года – производитель часов. WolfsStunde – «час волка» (нем.). Разговорное русское обозначения времени открытия винных магазинов.