Шесть зимних ночей. Владимир ТоринЧитать онлайн книгу.
вери номеров, на лестнице звучал топот, а на стене за стойкой портье постоянно трезвонили колокольчики.
– Коридорный! – раздавалось тут и там. – Коридорный! Коридо-о-орный!
Юный коридорный Томас Гаррет, младший сын господина Гаррета, хозяина гостиницы, пытался попасть в свою комнатку уже почти час, и ему все не удавалось это сделать.
У него было очень срочное и важное дело, но что значат твои личные дела, когда ты простой коридорный. Едва ли не каждый встреченный им по пути постоялец считал своим долгом выдать ему какое-нибудь задание и не отпускал от себя до тех пор, пока Томас его не исполнит.
– Коридорный! – Мистер Родберд из второго номера ткнул в руки Томаса очередную, уже восьмую за сегодня, пару туфель. – Почистите их! Да побыстрее. Что? Никакая из предыдущих семи пар не подходит! Мои ноги вечером должны блистать!
– Коридорный! – Миссис Тарт из шестого номера всучила Томасу перемотанную ленточкой стопку открыток высотой с самого Томаса. – Нужно разослать их как можно скорее! И это еще не все – у меня тут два чемодана открыток! Да будет вам известно, многие в этом городе ждут от меня поздравление!
– Коридорный! – Мистер Порингтон из семнадцатого выскочил прямо на лестницу с таким видом, как будто близится конец света и он сам по неосторожности его спровоцировал. – У меня распрямился ус! Нужно срочно исправить это безобразие и завить его обратно!
– Коридорный! – Молодая писательница мисс Уинспилл из двенадцатого номера продемонстрировала Томасу свои опухшие красные пальцы. – Мне нужна ваша помощь! Я заканчиваю последнюю главу романа, а пальцы болят стучать по клавишам машинки! Будете печатать под диктовку. Как у вас обстоит дело с длинными словами вроде «гиппопотомонстросескипедалофобия»? Что? Конечно, такое слово существует! Оно означает боязнь длинных слов…
– Коридорный! – Скользкий тип мистер Спилли из двадцать первого едва ли не силой затащил Томаса в свой номер. – Возмутительно! Сюда не подведен лифт для еды! Мне нужны пути отступления! Зачем мне пути отступления? Не ваше дело! Тащите веревку – вывешу ее в окно! Это лучше, чем ничего…
Томас пытался объяснять, что торопится, что его очень ждут, но никто не слушал. Требования! Поручения! Задания!
Исполняя все эти порой абсурдные капризы, коридорный с головы до ног промок; его бордовый мундирчик уже давно сидел вкривь, очки в круглой оправе на носу запотели, а волосы под форменной шапочкой разлохматились и превратились в некое подобие старой щетки.
Сильнее всего его раздражали, впрочем, даже не постояльцы, а то, что в гостинице было еще два коридорных, к которым можно обратиться. На Уинслоу, правда, вообще не стоило полагаться, а Фредди, старший брат Томаса, изобрел замечательный способ, как избегать обременительных забот: «Простьить мьеня, мьистер! – отвечал он на какую-нибудь просьбу постояльца. – Я не говорить на ваш язык и не понимайт ни слова! Но мой брат Томас знать все языки, спросить у него…» Как ни странно, это срабатывало, хоть отец и обещал Фредди, что оторвет ему уши, если тот не оставит свои шуточки. Несмотря на это, Фредди пользовался тем, что отец занят за стойкой, и навесил тяжеленный мешок, полный постояльцев, на хрупкие плечи брата.
Еще вчера скучные и похожие на лунатиков обитатели номеров вдруг превратились в нервных и дерганых чудаков, и в этом, по правде, не было ничего удивительного – до Нового года оставалось всего несколько часов.
Гостиница полнилась нетерпением и волнением, шли последние приготовления. В коридорах витали запахи хвои и душистого грога, с кухни тянуло ароматом запекаемого гуся. Повсюду горел свет – по случаю праздника все плафоны газовых рожков почистили, и это место, избавившись от темных мрачных углов, вдруг перестало быть собой – тоскливой гостиницей, куда почтенных джентльменов и дам не заманишь даже посулами низких цен на номера (что было неправдой) и, само собой, исполнительных коридорных (отчасти правда)…
Разобравшись с поручением четы Чарвей из тринадцатого номера (перепеленать их сынишку Маттиаса, что, к своему огорчению, коридорный делал с момента, как они въехали), Томас уже двинулся было к двери своей комнатки, сжимая в руке продолговатый бумажный сверток, когда вдруг кое-что в Газетной гостиной привлекло его внимание.
В гостиной близость Нового года ощущалась сильнее всего. Горел камин, по радиофору шла праздничная передача. В центре гостиной стояла высокая разлапистая ель, на которую Фредди, долговязый и тощий, со скошенной набок шапочкой коридорного, лениво надевал игрушки. На диванчиках у стен сидели некоторые из постояльцев: кто-то читал газету, кто-то потягивал грог, а кто-то обсуждал с соседом новости – в «Сплетне» писали, что сани Человека-в-красном видели в городе.
Но все это Томаса сейчас не заботило.
В кресле у окна сидел мистер Тёрнхилл из восьмого номера. Это был старик лет семидесяти с узким сероватым лицом, клочковатыми, похожими на драный войлок бакенбардами и такими мохнатыми бровями, что в них, как в лесу, запросто мог поселиться волк и заблудиться девочка в красном капюшоне