Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания. Группа авторовЧитать онлайн книгу.
крестьянские сани, запряженные одной лошаденкой. Так при продолжительном снегопаде постепенно возникает укатанная дорога-коридор, по сторонам которой высятся метровые сугробы.
Такие санные пути хороши, пока ты едешь по ним один. Однако картина резко меняется, когда приходится обгонять длинные караваны крестьянских саней, которые возвращаются домой, доставив на чугуноплавильные заводы руду и древесный уголь. Порожние сани, как правило, уступали дорогу едущему сзади «барину», сворачивая в сторону, на снежную целину, с которой им потом бывало непросто вернуться на дорогу. Однако ожидать такого же почтительного отношения от «каравана» с тяжелым грузом руды мы не могли.
В таких случаях нам приходилось самим лезть в сугробы и ждать, когда «караван» проедет мимо, принимая на себя все прелести этого сложного маневра. Обычно приходилось распрягать лошадей, которые вязли в глубоком снегу и начинали нервничать. Нам и самим приходилось стоять по грудь в снегу. Подобные акробатические этюды в тридцатиградусный мороз доставляли мало удовольствия. Полуденный привал, который мы устроили ради лошадей на барановском заводе, дал мне возможность, помимо прочих тягостных впечатлений, получить некоторое представление об особенностях русского промышленного предприятия, а заодно о патриархальном русском укладе жизни и русском гостеприимстве, с которым сталкиваешься в России на каждом шагу.
В просторном доме жил владелец завода со всеми уже женатыми сыновьями и их семьями. Он, как патриарх, важно восседал в кругу своих потомков. Никто из сыновей и невесток, не говоря уже о внуках, не смел рта раскрыть без разрешения. За длинным обеденным столом по одну сторону сидели мужчины, по другую – женщины, которые очень недурно выглядели, но вели себя так, будто не умеют считать до трех. Удивительно, как изменился этот народ со времен первой революции (1905).
На гораздо более крупном заводе в Мышеге, куда мы прибыли вечером, промерзнув до костей, владелец завода, Ковригин, человек гораздо более цивилизованный, нежели Баранов, принял нас с тем же широким гостеприимством.
Русское гостеприимство проявляется в такой непривычной для европейца форме, что его трудно переоценить. Правда, эта прекрасная черта русского национального характера возникла во времена, когда никаких железных дорог еще и в помине не было и путникам в стороне от почтовых трактов негде было найти приют, кроме как в ближайшей помещичьей усадьбе. Однако она сохранилась и коренится, несомненно, в природной русской доброте.
Я не раз во время своих поездок на рудники в Тульской губернии оказывался в положении, когда вынужден был проситься на ночлег в первой попавшейся усадьбе, владельцы которой не знали ни меня, ни даже моего имени. Достаточно было попросить слугу передать хозяевам визитную карточку с просьбой позволить у них переночевать. Прием неизменно был таким радушным, как будто встречали старого доброго дядюшку, от которого ждали наследства. Гостя потчевали обильнейшим ужином, а если у хозяина