Похождения бизнесвумен. Крутые восьмидесятые. Лихие девяностые. Коварный Миллениум. Марина ВажоваЧитать онлайн книгу.
аккордов я поняла, что это песня про душу и тело, которую он исполнял вчера в автобусе. Когда Саша разухабисто зачастил: «Вам бы пузо набить колбасой и лапшой, нам бы в небе парить воспалённой душой», зал в такт захлопал. Овации, просто буря оваций. Витя облегчённо выдохнул: пронесло.
Но вот Саша сделал небольшую паузу, его лицо приняло выражение жалкой покорности, даже подбородок запал и стал безвольным. Наступила тишина, и без всякого вступления, под гитарные аккорды Дольский запел:
Я был чиновником когда-то
давным-давно, давным-давно,
имел убогую зарплату —
на хлеб хватало и вино.
Не тем чиновником, конечно,
что власть имеет и доход,
а нищим, маленьким и грешным,
как весь народ, как весь народ.
В зале переглядывались, кто-то еле смех сдерживал, кто-то делал непроницаемое лицо. Рефреном звучало «как весь народ, как весь народ», на задних рядах стали на этом месте подхлопывать и притопывать. Саша допел до конца и, не делая паузы, запел другую песню, обратив свой взгляд куда-то в зал.
Наша нищая обитель
Вас до тучности вскормила…
Уходите, уходите
от ветрила, от кормила.
Затем, чтоб избегнуть событий,
что горе земле принесут,
прошу Вас – совсем уходите,
проигран с Историей Суд!
Союзница вашему трону —
Великая белая Вошь,
и держит над вами корону
Всеобщая Красная Ложь!
На мгновение повисла тишина. Я высунулась из-за кулис и поняла: Дольский пел седьмому ряду, там сидело руководство города и комбината, комитетчики и прочие важные шишки. Зрители тоже смотрели на седьмой ряд. Секунды длились так долго, что мне стало страшно. А в следующий момент послышались сначала отдельные, а потом всё набирающие силу рукоплескания. Овации было не остановить, к сцене пробирались с букетами, дежурные не подпускали близко, тогда букеты стали бросать. Потом Костылев сказал, что первыми захлопали с седьмого ряда, так что зал всё же получил высочайшее разрешение одобрить исполнителя.
К концу первого отделения Дольскому еле удавалось останавливать аплодисменты и петь дальше. Витя ходил за кулисами мрачный, только повторял: «А мне теперь что делать? Хоть вообще не выходи!»
Дольский продолжал петь, рассказывал что-то смешное, зал то и дело разражался одобрительным хохотом и аплодисментами. Но когда он объявил «Рецепты коктейлей», стал при этом длинную историю рассказывать, я насторожилась. Если это то, что он вчера одним куплетом напел в автобусе, то исполнять со сцены такое нельзя, тем более в присутствии партийных боссов.
Так и есть, она! Что теперь будет?! Выразительно смотрю на Витю, но тот почему-то спокоен. А Саша между тем нарочито «поддатым» голосом