Головы моих возлюбленных. Ингрид НолльЧитать онлайн книгу.
Когда отец вернулся в комнату, я как следует его разглядела. Седина, мешки под глазами, бородки и следа нет, сам небрит, пряди редких волос неопределенного цвета торчат как попало. Живот вздут, под купальным халатом угадывается наличие грязной ночной сорочки, на ногах – пижамные штаны из фланели мышино-оливкового цвета.
Под моим пристальным взглядом отец застеснялся.
– Я оденусь, – сказал он и прикрыл за собой дверь спальни.
И снова мы с Корой обменялись взглядами. Она достала из сумочки деньги и передала их мне, шепнув: «Скажем: лото!»
Когда отец снова вышел к нам, он выглядел гораздо лучше. Теперь на нем была темно-синяя фуфайка, достаточно просторная, чтобы скрыть живот. Он успел причесаться и попрыскался одеколоном с резким запахом. Но черные брюки были облеплены кошачьей шерстью.
– Детки, – сказал он, – вот это сюрприз! Сейчас мы с вами отправимся в какое-нибудь кафе, а то здесь слишком уж затхлый воздух. Это плохо для пожилого человека, страдающего ревматизмом, а для двух молодых дам просто немыслимо.
Я протянула ему деньги.
– Мы выиграли в лото, – пояснила я.
– Нет, этого я принять не могу! – воскликнул он, пересчитывая банкноты. – Еще не хватало брать взаймы у родной дочери!
– А я их тебе дарю! – отвечала я.
И отец спрятал деньги в карман.
Мне было бы приятно, если бы меня обняли, но только не старый ревматик, а король и художник.
В кафе он заказал для себя пиво и водку, я попросила кофе, а Кора – шоколад. Далее я должна была рассказать о себе и о Карло. После нескольких рюмок отец стал симпатичнее, раскованнее, остроумнее.
– Что значит «развозчик крови»? – спросила я.
И он объяснил, что по утрам объезжает на машине от фирмы бесчисленное количество врачебных кабинетов. Там ему передают сумки с анализами крови, и эти анализы он и доставляет в центральную лабораторию.
– У меня все руки в крови, – сострил отец. К полудню он возвращается домой, где позволяет себе вздремнуть, потом встает и садится за мольберт. В прошлом году с ним случилось большое несчастье – на шесть месяцев его лишили водительских прав, а никакой другой работы не было. Но слава богу, потом его снова приняли на работу.
– Но я весь в долгах, детки, на социальное пособие не проживешь.
Разумеется, мне хотелось поговорить о его живописи, и отец обещал показать дома свои картины, но, когда спустя три часа мы покидали кафе, он отправил нас на вокзал: ему-де нужно работать, а через денек-другой мы могли бы навестить его снова. Телефона у него, к сожалению, нет, но вторая половина дня самое подходящее время.
Я долго не могла заговорить с Корой, сидела рядом, тупо уставившись в окно вагона. В какую-то минуту я поймала себя на том, что представляю себе скандал в их благородном доме. До такой степени мне было стыдно.
Ближайшие дни мы провели в каком-то полусне, поздно вставали, ходили в бассейн, заводили знакомства с другими молодыми людьми и возвращались домой лишь тогда, когда тетя ждала нас к ужину. Мы позволяли ей подсовывать нам деньги на кино, а остатки