Белокурая индианка. Том 1. Владимир БогдановЧитать онлайн книгу.
/a>… Бригантина капитана Грина разворачивала к ветру паруса. Но несчастным северным туземцам показалось, что плывёт земля, чтоб засыпать их лачуги бременем, отомстить за смерть кита.
Капитан смотрел в трубу подзорную на чужие острова, изучая незнакомые места. Чтобы судно не разбить о рифы из-за сильного прибоя, встал на якорь у залива, шлюпку в воду опустив. Моряки легли на вёсла, к белым скалам направляясь в поисках удобной гавани.
Алеуты увидали лодку и таинственных людей. Про кита забыв от горя, побежали к ним навстречу не со зла, а ради любопытства чуду подивиться. Загнанные страхом, не показывали лиц и спин. Осторожно к камням прижимаясь, незаметно к берегу ползли.
Их одежда, сшитая из птичьих шкурок2, защищала от порывов ветра, выглядела некрасивой, грубой. Будто колдуны в звериной шерсти, пальцами сжимали копья и дубинки, чтоб ударить по пришельцам, что пришли сюда, как боги с неба. Может быть, заметив дым в жилищах, пожелали выгнать в горы племя, не давая добывать им пищу.
А матросы, напрягая силы, сдерживали натиск волн. Голоса свои не слышали от галдящих птичьих стай. Ружья кремневые у ног лежали. Возле скал, чернея сводом, показался вдруг высокий грот. В пену, в брызги разбиваясь, покатилась с яростью вода, ударяя с силою в борта.
Чтобы море лодку не тревожило, вытянули волоком, опрокинув кверху дном. Спрятали под ней часть ружей, вёсла. Двинулись вглубь берега, остров неизвестный рассмотреть. Шли они, оглядываясь, чуть заслышав шорох каждый, шелест трав, падение камней. Тех, кто крались, не заметили совсем.
Словно тени по земле скользили вслед английским морякам. На площадке мрачной руки невидимые схватили одного из них. Он и крикнуть не успел товарищам, повязали травами, кляп засунув плотный в рот. Отнесли в пещеру дальше, где сгущался тьмою грот.
Безуспешно моряки искали, освещая факелами каменные стены в жуткой тишине. Лишь журчанье вод подземных отвечало им во мгле. Может быть, неосторожно оступился, утонул внезапно в ледяной воде? Что им делать, сели в лодку сникшие, с этой грустной вестью встретят их на корабле.
Алеуты вдаль смотрели долго, как пристала лодка к деревянному киту. Вдруг огонь и дым возник из пушек, и ударил в небо гром. Замертво попадали на землю, не решаясь глаз поднять. А с небес лучилось солнце светом. Бригантина поднимала якорь. Паруса от ветра раздувались, точно пляшущие облака.
Успокоились немного алеуты. Кит, бросающий огонь из пасти, уменьшался, превращаясь в муху, а затем исчез из глаз. Радовались воины, что изгнали духов. Пленного подталкивая палками, привели к вождю и бросили к ногам.
Чинтаячь-охотник в грудь себя ударил, подскочил к лежавшему без чувств и копье занёс над ним с азартом. Ждал, что скажет вождь. Убивать чужого человека, что приплыл сюда из вод холодных, там, где часто возникает шторм и несёт на берег смерть. Вождь смотрел на чужеземца, он в глазах его заметил удивленье. Усмехнулся вождь невольно, приказал сорвать верёвки, накормить несчастного едой.
Воины беззлобно улыбнулись. Значит, пленник будет жить. Люди становились в тесный круг. Молодая алеутка Угла принесла лукошко с рыбой. А старуха Ота поклонилась низко, воду вылила в корыто, положила мясо с жиром. Чинтаячь вертел в ладонях огниво, разжигая мох сухой.
Иноверцы в деревянных шляпах, приукрашенных орнаментом, корольками и сивучьими усами, принесли черел – рогожу, из травы сплетённую, постелили на песок. Пусть на этом месте калг3 живёт. Рядом чучело поставили – игадагах, парку4 на него накинули для страха с перьями морского попугая.
Подходили к пленнику, прикасались пальцами к одежде. Изумлялись, цокая от впечатлений, что-то обсуждали меж собой. Речь звучала тихо и протяжно, ясно выделялись все слова. А в огне накаливались камни, их горячими бросали в воду, чтоб в корыте мясо сваривалось от крутого кипятка.
На высоком месте побережья, где река сужалась в стрежень, вздыбились полуземлянки зимней островной стоянкой, выложенные из плавника и корня, сверху крытые травой и дёрном. Чтобы прокормиться летом, алеуты добывали птиц на петли.
Поклонялись Алеукста-Агудаху5, раскрутив, бросали взмахом боло6. Женщины плели циновки и корзины, делали обтяжку для байдар. Иглами из птичьих косточек украшали бахрому на парках. Духи предков в личных амулетах почитались свято в камне. Шкурки с красочным орнаментом сохранялись по наследству. В деревянных масках вызывали зверя при обрядных плясках.
Развлекаясь с колдовскою хитростью, пели песни под аккорды цитры. В богатырских сказках, в поговорках и загадках чудных древние предания рассказывали, что бессмертны раньше были люди, появились на земле случайно от собаки, что упала с неба. Прославляя героические тайны, посыпали лица пеплом.
За горой скрывались улягамы7. От врагов на ночь спускаясь верхним люком в хижины, жило племя родовой общиной, согреваясь пламенем костра. Утром, поднимаясь по ступенькам, вырубленным на бревне, уходили на охоту воины отважные…
Пахло
Птичьи парки, из кайр, топорков, ипаток.
Калг – раб.
Парка – верхняя зимняя одежда, сшитая мехом наружу.
Алеукста-Агудах, дух алеутов, который сотворил небо, море, и землю и человека.
Боло – метательный снаряд из связки ремней с каменными или костяными грузиками на концах. Бросали в стаю. Птица, запутавшись в ремнях, становилась добычей охотника.
Улягамы – большие полуземлянки алеутов, вмещали от 10 до 40 семей. Внутри вдоль стен сооружались нары. Каждая семья жила на своей части нар, отделённых друг от друга столбами и занавесками.