Светлая и Темный. Ольга ГусейноваЧитать онлайн книгу.
тремисты, грипп, голод. Настроение, и без того неважное, вовсе упало ниже плинтуса. Я люблю жизнь, уважаю и чужую, но, слушая такие новости, начинаю бояться за свою собственную. Особенно когда за тебя некому заступиться в нашем равнодушном, а порой жестоком мире.
От мрачных мыслей отвлекла кондуктор, которая, молча глядя на меня, ждала денег за проезд. Достав из кармана заранее приготовленную мелочь, я заплатила, затем, взглянув ей в лицо, заставила себя мысленно встряхнуться. Не хочу выглядеть, как она: смиренной, уставшей, словно безжизненной. Робот, а не человек. Судя по всему, эта незнакомая женщина не жила – существовала. Может, не умела, а может, не хотела искать в окружающем мире положительные стороны или яркие краски. Стало жаль ее.
Мы с кондуктором дернулись от того, что автобус неожиданно прибавил скорость. Я заметила желтый отсвет в лобовом стекле и поняла: водитель решил проскочить перекресток в последний момент. Женщина чуть слышно выругалась, хватаясь за поручень у меня за спиной, а затем краем глаза я увидела огромную тень «КамАЗа», несущегося прямо на нас.
«Видимо, водитель многотонной махины тоже решил проскочить на желтый свет…» – эта логичная мысль была последней. Чудовищный удар в кабину и салон автобуса, сопровождаемый жутким скрежетом металла, выбил из меня не только мысли. Затылком я ударилась о локоть кондуктора, чудом избежав перелома позвоночника. Все это сознание отмечало за доли секунды.
Пассажиры закричали. Автобус начал сжиматься словно гармошка, передние сиденья, отрываясь от пола, наезжали на задние. Я ощутила, как невероятная по силе боль разливается от коленей и выше: либо оторвало ноги, либо основательно размозжило колени. Сознание почти отключилось, остались лишь чувства и ощущения. Боль в ногах перекинулась на левую руку, полоснула по щеке, затем застряла в груди, не позволяя вдохнуть, с чудовищной силой раздирая все тело. Нос заполнил запах крови, я чувствовала, как она заливает лицо. А еще вслед за вытекающей кровью в тело начал проникать лютый холод.
В момент, когда боль исчезла совсем и остался сплошной обволакивающий холод, я поняла: это все! Для меня на этом свете все закончилось, а самое обидное, что даже картинки из оборвавшейся жизни не промелькнули, как водится. Неужели нечего было посмотреть или вспомнить?
Неведомо откуда я точно знала: мое тело уже умерло, а душа рыдала по несбывшемуся, непрожитому и неиспытанному. Вскоре и последние ощущения начала поглощать тьма. Странное чувство, когда еще не погасшая частица сознания бьется в истерике и упорно цепляется за фактически уже ускользнувшую жизнь, не давая крошечной искорке полностью раствориться в темноте. Я боролась с отчаяньем смертника, который знает, что бой проигран, но пока дышит, не прекращает сопротивляться. Именно эта толика моего сознания каким-то образом искала выход из пустоты, безмолвно кричала. Так, должно быть, утопающий судорожно барахтается в глубине, пытаясь выбраться на спасительную поверхность в поисках глотка воздуха.
Я не увидела, а скорее ощутила разрыв в темноте. Что-то непонятное пронеслось мимо меня, обдавая новой волной пугающего холода, странным, жутковатым облегчением и мрачным безумным удовлетворением. А в месте разрыва и выхода этого непонятного источника загадочных чувств и «живых» эмоций я уловила чье-то тепло и устремилась к нему. Не важно, чье оно! Важно, что там тепло, а не как тут – темно и жутко!
Я скользнула в потусторонний «разрыв», и меня сперва обдало живым теплом… А затем вернулась боль, вспыхнувшая с такой силой, что я начала задыхаться, как совсем недавно вроде бы. Но только в этот раз мой судорожный вдох принес не только боль, но и облегчение. Я могла дышать! А боль… боль означала, что я все-таки жива. Боль оказалась моей союзницей в борьбе за жизнь, ведь я держалась за нее как за спасательный круг. Только теперь, когда я поняла, что могу дышать и чувствовать, я позволила тьме укрыть кроху своего сознания. Почему-то была уверена, что худшее осталось позади, а борьба за жизнь выиграна.
Глава 1
Я в сопровождении няни быстро шла по пугающе пустому коридору. Света свечей едва хватало, чтобы раздвинуть окружающую темноту. Гулкий звук моих шагов эхом возвращался из казавшегося бесконечным каменного тоннеля. Хорошо, что рядом шаркала разношенными башмаками старенькая женщина, жилистой морщинистой рукой держась за мое плечо. Перед высокими двустворчатыми дверями я сжалась от страха, а няня Сальма едва слышно прошептала:
– Будь хорошей девочкой, Сафира. Не зли его лишний раз. Пока не поймем, что там произошло, рта не раскрывай.
– Хорошо, няня, – послушно ответила я.
Прилагая усилия, старушка отворила передо мной одну из тяжелых дубовых створок, подтолкнула вперед, сама зашла следом, но осталась стоять у входа. В этой неизменно жуткой для меня комнате оказалось неожиданно много народа. Не смея поднять глаза от пола, я по обуви и нижней части одежды присутствующих смогла определить, что в спальне отца находятся трое драков, четверо слуг-людей мужского и женского пола и старая знахарка Нона, которая жила в лесу за замком, но являлась по первому зову его владельцев.
В нос ударил уже знакомый запах крови. Не успела я предположить,