Искушение Насти. Дж.Дж. ПантеллиЧитать онлайн книгу.
в день аварии.…Нет, я прогоняю всякие дурные мысли и обнимаю бабулю со спины, смотря, как она ловко разделывается с абрикосами из ведра. Сморщенные, усыпанные ссадинами старческие ладони, и измученные подагрой пальцы, избавляются от косточек и бросают мякоть в пластиковый таз, где уже покоится добрая половина сладкого урожая.
– Доброе утро, Настюша, я тебя разбудила?
– Что ты, надо было раньше меня поднять, я бы помогла тебе. – Прижимаюсь носом к теплой щеке с природным загаром и ароматом полевых цветов.
– Я и одна справляюсь, не старуха, поди, совсем.
– Ты у меня еще очень и очень молодая.
– Прямо хоть замуж иди. – Улыбается баба Шура и подает мне спелый абрикос, чей розоватый бочок, так и манит проглотить. Я откусываю аппетитный кусочек и говорю ей:
– Пойду, приготовлю завтрак. Вчера клуши отлично потрудились.
– Как же ж они без тебя родимые будут? – вроде с улыбкой, но так тоскливо баба Шура напоминает об отъезде, что мне приходится сдерживать слезы. Я не знаю, что меня ждет за этим разноцветным забором, но мы обе считаем, что так будет лучше. Мне нужно образование, хорошая работа. А что у нас в Олеговке? Один Совхоз и тот на грани банкротства. Все бабы щебечут, что какой-то московский хрыч, обрабатывает председателя и в скором времени, разгонят всех доярок и механизаторов, как навозных мух. Поэтому, мой дядя, мамин старший брат, изъявляет желание, оплатить мне ВУЗ и помочь с последующим трудоустройством. Я видела его один раз в жизни – на похоронах родителей. Подружки судачили, что я везучая дура. Каждая из них мечтает перебраться в город и отхватить холостого банкира. А я? Я всего лишь хочу доказать самой себе и маме, что так переживала за мое будущее, что во мне помимо математических способностей, имеется достаточное количество упорства и стремления, вырваться из деревни и начать жить самостоятельно. Жалко только бабу Шуру. С годами она не становится моложе, часто забывается, теряется в пространстве и совсем не признает никакое лечение, кроме местной травницы Кузьминичны.
– Ну чего там с завтраком, чего встала, как бык перед воротами? – с легким вологодским говором спрашивает баба Шура. Я шикаю на нее и запрыгиваю на крыльцо, за которым располагается летняя веранда. Слышу, как бабуля причитает, поправляя платок на голове, и еле сдерживаю смех. Она еще не одной соседке, решившей захватить неположенную территорию, покажет, где раки зимуют.
***
Уезжать из Олеговки рискованно, но стоит любых ошибок. Восемь лет назад, я без раздумий сажусь в автобус и преодолеваю триста пятьдесят километров. Жемчужное отличается от нашей деревни, даже с первого взгляда. Трехэтажные дома чередуются с одноэтажными, сменяются южными пейзажами, переходящими в извилистый серпантин, а потом, я вижу море. Бескрайнее, безнадежно синее, безмятежно раскинувшееся среди причудливых скал. Оно завораживает и влюбляет меня в себя мгновенно и бесповоротно. Помню, как водитель, встретивший меня на автовокзале, замедлил ход, чтобы я хорошенько полюбовалась панорамным видом. С тех пор, я приезжаю на уединенную пристань, когда мне грустно или одиноко и некоторое время, не моргая, смотрю на плещущиеся вдали бесхребетные волны.
Дядя Андрей или если говорить официально Андрей Петрович Широков, оказывается очень понимающим и главное справедливым человеком. Он занимает высокую должность – главный прокурор города Жемчужного. Его жена, его вторая жена, Ирина Вадимовна, не столь открыта и проста в общении, как он, проще говоря, дама с завышенными требованиями и высоким самомнением. Но тут, как я считаю, большую роль играет ее род деятельности. Ирина Вадимовна владелица огромной компании, занимающейся туристическим бизнесом на территории Краснодарского края. В их доме (о нем чуть позже), часто собираются представители администрации, бизнес элиты, интеллигенции и в неформальной обстановке, приходят к различным соглашениям и заключают сделки. Пару месяцев, я привыкаю к их озадаченным, порой надменным взглядам и сторонюсь случайных столкновений. В большинстве случаев, отсиживаюсь в своей комнате. А в этом архитектурном шедевре их, если не ошибаюсь, восемь. Металл, камень и дерево – вот основа всего этого великолепия в тени многолетних растений и цветов. Периметр также заполняют два гостевых коттеджа, крытый бассейн с сауной и домик прислуги. Я сразу думаю о бразильских сериалах, когда вспоминаю об обслуживающем персонале. Но повариха Варя, садовник, он же слесарь и электрик Гриша, невероятно добродушные и отзывчивые люди. Варенька, с первой минуты приезда, дает мне на пробу пирог с калиной, а Гриша проводит экскурсию по ухоженным владениям. Только во всей этой вылизанной музейной обстановке, существует черное пятно и имя ей Клим. Парень, сын Ирины и ведет себя, как королевский отпрыск. Даже не припомню, сколько раз, родители вытаскивали его из полиции и откупались от жертв его циничных и наглых поступков. Я мгновенно поняла, что мне нужно держаться от него подальше. В глазах Клима, нет ничего, кроме безнаказанного хамства и мерзкой пошлости.
Но дни летят и за эти восемь лет, я осознала, что никогда не стану похожей на Широковых. Баба Шура, в своих письмах, все время сравнивает меня с мамой, говоря, что, даже прожив немало лет в Олеговке, она не перестала быть столичной