Повести. Наталья ДуроваЧитать онлайн книгу.
нас не подведешь. Ведь Наташа тебя слушается? Правда, Наташа?
– Угу, – нехотя соглашалась я и бежала к маме.
– Мамочка, а, мамочка! Сокровище – что это?
– Сокровище – должно быть самое дорогое для человека.
– А для папы?
– Хм, – мама задумывалась. Я же не давала ей покоя:
– А где оно – папино сокровище?
Мама облегченно вздыхала и, улыбнувшись, говорила:
– Конечно, в цирке!
О! Это было понятно. Я знала буквы из электрических лампочек, составляющие слово «цирк». Почему меня оставляют в гостинице, а сами идут в цирк? Как мне было обидно! Я не любила гостиниц. Там всегда слишком правильно расставлены чужие, не наши вещи; вечные графины с водой, пахнущей лекарством, и двери, которые плотно закрывались на настоящий ключ, чтобы мы с Ключом-догом оставались одни. Да, неприятны бывали эти часы ожидания, когда папа и мама в моем представлении делились на живых и нарисованных. Живые в цирке, а нарисованные смотрят на меня со стены и улыбаются одной и той же улыбкой, не обращая внимания на мой крик и слезы.
«Хочу в цирк!» – думала я. И однажды – свершилось! Дверь открыла дежурная, и мы с Ключом отправились в путь. Первой выскочила я, за мной – Ключ.
– Девочка, ты зачем вывела собаку в коридор? – обратилась ко мне рослая женщина с ведерцем, из которого торчала тряпка.
– Коридор! – повторила я новое слово.
– Ну да, в коридор, – назидательно сказала женщина.
«Значит, цирк сразу после коридора», – решила я, и Ключ, неожиданно насторожившись, впервые послушно пошел рядом. Длинный и мягкий половик остался позади. Перед нами – лестница. Ступень, одна, другая, третья… Мы идем по улице. Я упала. Ключ, ухватив мое платье зубами, помогает мне подняться. Мы идем дальше, теперь я все время спотыкаюсь. Наконец, устаю, начинаю плакать. Ключ садится рядом, и нас обступают люди.
– Ты что плачешь, девочка?
Я молчу.
– Ты чья такая, девочка?
– Цирка, – успокаиваюсь я.
– Цирка?! Ну-с, а где ты живешь, – обращается ко мне старик в очках. Я смотрю на него с удовольствием, потому что очки вспыхивают, когда мимо едет машина.
– Я живу в коридоре!
– Неслыханно, – покачал головой старик. За ним все стали повторять: «Живет в коридоре, неслыханно».
– А где твой дом, папа, мама?
– Папа и мама в цирке.
– Иди ко мне на руки, крошка, и отправимся в цирк.
Я с радостью соглашаюсь, но Ключ становится между нами и грозно рычит на старика.
– Как же быть?
– А вы доведите ее. Жалко ведь, гражданин. Ребенок ведь, понимаете, – советует старику какая-то толстая тетя.
– Ну что ж, идем!
– Ключ рядом! – ликую я. И вскоре мы попадаем в цирк.
Папа с мамой удивляются. Мама сердится на Ключа, а папа говорит:
– Знаешь, мама, Ключ не виноват. Просто наша девочка подросла. У нее появился характер, вот это и смутило пса. К сожалению, он стал слушаться Наташу. Придется Ключу переходить на другую работу: Наташа большая. Наташа у нас с характером.
Мне было уже три с половиной года.
Глава II
Теперь я не оставалась одна в гостиницах. Меня брали в цирк. И на гостиницы я стала смотреть как на коридор, который нужно обязательно пройти, чтобы попасть в цирк. Папа с мамой шли на работу, а я – в сказку. Она начиналась для меня за манежем, у клеток и стойл, где были животные.
– Олень приехал с севера, верблюд – с юга, – рассказывала мне мама.
И долгое время север и юг я находила в цирке по оленю и верблюду. Даже если они стояли рядом, я все равно отправлялась в путешествие по свету. Огромные миры нового проходили перед моими глазами: пустыни – слонов ник с верблюдами, моря – бассейны с морскими львами, леса – медведи, небо – орлы. В пути мне встречались разбойники – это были обезьяны. Я воевала с ними: сострою рожицу, а в ответ получу две и скорее бегу дальше. Иногда «нечистая сила» преграждала мне дорогу. Так я называла людей, которые говорили папе:
– Ах, Дуров, Дуров! Странно вы воспитываете своего ребенка. Как можно маленькую девочку одну подпускать к животным. И о чем вы только думаете!
Отец смеялся:
– Думаю о воспитании. Ищу свой метод. Хотите, поделюсь. Она должна вырасти сильной и бесстрашной. Если с детства ей привьется вера в животных-друзей, значит, вырастет настоящий дрессировщик.
А «настоящий дрессировщик» бежал в это время играть со слоном в прятки. Веселее и чудесней игры для меня не было. Я прижималась к огромной слоновьей ноге и, замерев, стояла, пока чуткий хобот наощупь находил мои бантики в косицах, карман на фартуке, где был сахар. Сахар исчезал и через секунду снова появлялся хобот, обвивал меня и вытаскивал из убежища. Удобно усевшись на хоботе, я качалась, как на качелях. Потом, держа в руках сахар, упрашивала слониху:
– Лили,