Измена. Осколки нас. Татьяна ТэяЧитать онлайн книгу.
слёз обеспокоенное лицо Лики. Собрав волю в кулак, спрашиваю:
– Куда вы ездили?
– Куда-то на Германа.
– Вспомнишь адрес? Место?
Её рот в шоке приоткрывается.
– Ты чего удумала, мать?
– То и удумала, – злюсь. – Своими глазами хочу взглянуть.
– Мила, ну ты подумай! Даже если я тебя туда отвезу, не факт, что мы с ними столкнёмся. Я ж не знаю ни этажа, ни квартиры.
– А ты отвези. Я везучая, столкнёмся!
Почему-то я в этом уверена.
Да, я везучая. Во многом. Кроме брака, конечно.
Сколько лет я была слепа? Как не замечала очевидного? Муж жил на две семьи? Ребёнка там нажил? А Сашка как? Это он после её рождения, выходит, загулял?
Ну да… было тяжело. Не скажу, что у меня была депрессия, но раздражительность зашкаливала. Первые полгода Санька была очень беспокойная. Кричала, если не спала. Если спала, то только на моей груди. Я раздражалась жутко, ощущая, что даже моё тело мне не принадлежит. Интимная жизнь полетела к чертям. Груди было так больно, что, если её касался муж, я взрывалась приступом гнева. Думала, Глеб проявил понимание и деликатность, когда секс, как наивысшее проявление близости, исчез из нашей жизни более чем на полгода, а после напоминал простые механические движения. Влечение к мужу и страсть вернулись намного позже. А он, выходит, налево повадился шастать? И дошастался до прижитого где-то там на стороне ребёнка?
От этих мыслей слёзы начинают капать в два раза быстрее.
– Ещё давай, – стучу указательным пальцем по кромке стакана.
– Ты чего, нельзя так много.
– Можно, мне надо.
– Ну десять капель, разве что.
Следом за лекарством выпиваю стакан воды, а потом, пошатываясь, иду до дивана в кабинете Лики. Разом как-то всё навалилось: и шокирующие новости, и усталость. Силы исчерпались, руки и ноги меня не слушаются, я еле двигаюсь.
– Я полежу немного, ладно? Глаза закрываются.
– Конечно.
– Полчасика полежу и поедем, ладно?
– Ладно-ладно.
– Вот и складно, – шепчу, пристраивая щёку на ладонь.
Диван у Лики жутко неудобный. Маленький, узкий, не предназначенный для лежания бьющихся в истерике сотрудников. Но с горем пополам я на нём устраиваюсь и закрываю глаза. Всхлипы изредка прорываются на волю, давлю их неимоверным усилием.
У меня два выхода: утонуть в жалости к себе или разозлиться.
Выбираю второй.
Только сложно это, как оказалось.
Лика стучит по клавиатуре очень монотонно, а я дремлю. Всё-таки валерьянка действует, кто бы что не говорил.
Из полудрёмы меня выдёргивает вибрация телефона в кармане. Это Глеб.
Отвечаю на автомате. Тот радостно сообщает, что уже освободился и может за мной заехать.
– Не надо. У нас тут с Ликой дела, – говорю прямо полуправду. – Забери Сашку со школы. Будьте дома. Я позже приеду.
– Хорошо, – соглашается Глеб.
На мою радость не выпрашивая, какие дела и по какому случаю. Он такой всегда был. Не выпытывает подробности, если надо, как считает, сама всё расскажу.
– Люблю