Слово о полку Игореве. Неустановленный авторЧитать онлайн книгу.

      Не лепо ли ны бяшетъ, братие,

      начяти старыми словесы

      трудныхъ повестий о пълку Игореве,

      Игоря Святъславлича?

      Начати же ся тъй песни

      по былинамь сего времени,

      а не по замышлению Бояню!

      Боянъ бо вещий,

      аще кому хотяше песнь творити,

      то растекашется мыслию по древу,

      серымъ вълкомъ по земли,

      шизымъ орломъ подъ облакы.

      Помняшеть бо рече,

      първыхъ временъ усобице.

      Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей;

      который дотечаше,

      та преди песнь пояше —

      старому Ярославу,

      храброму Мстиславу,

      иже зареза Редедю предъ пълкы касожьскыми,

      красному Романови Святъславличю.

      Боянъ же, братие, не 10 соколовь

      на стадо лебедей пущаше,

      нъ своя вещиа пръсты

      на живая струны въскладаше;

      они же сами княземъ славу рокотаху.

      Почнемъ же, братие, повесть сию

      отъ стараго Владимера до ныняшнего Игоря,

      иже истягну умь крепостию своею

      и поостри сердца своего мужествомъ,

      наполънився ратнаго духа,

      наведе своя храбрыя плъкы

      на землю Половецькую

      за землю Руськую.

      Тогда Игорь възре

      на светлое солнце

      и виде отъ него тьмою

      вся своя воя прикрыты.

      И рече Игорь

      къ дружине своей:

      «Братие и дружино!

      Луце жъ бы потяту быти,

      неже полонену быти;

      а всядемъ, братие,

      на свои бръзыя комони,

      да позримъ

      синего Дону!»

      Спалъ князю умь

      похоти,

      и жалость ему знамение заступи

      искусити Дону великаго.

      «Хощу бо, – рече, – копие приломити

      конець поля Половецкаго,

      съ вами, русици, хощу главу свою приложити,

      а любо испити шеломомь Дону».

      О Бояне, соловию стараго времени!

      Абы ты сиа плъкы ущекоталъ,

      скача, славию, по мыслену древу,

      летая умомъ подъ облакы,

      свивая славы оба полы сего времени,

      рища въ тропу Трояню

      чресъ поля на горы.

      Пети было песнь Игореви,

      того внуку:

      «Не буря соколы занесе

      чрезъ поля широкая —

      галици стады бежать

      къ Дону великому».

      Чи ли въспети было,

      вещей Бояне,

      Велесовь внуче:

      «Комони ржуть за Сулою —

      звенить слава въ Кыеве;

      трубы трубять въ Новеграде —

      стоять стязи въ Путивле!»

      Игорь ждетъ мила брата Всеволода.

      И рече ему буй туръ Всеволодъ:

      «Одинъ братъ,

      одинъ светъ светлый —

      ты, Игорю!

      оба есве Святъславличя!

      Седлай, брате,

      свои бръзыи комони,

      а мои ти готови,

      оседлани у Курьска напереди.

      А мои ти куряни – сведоми къмети:

      подъ трубами повити,

      подъ шеломы възлелеяны,

      конець копия въскръмлени;

      пути имь ведоми,

      яругы имь знаеми,

      луци у нихъ напряжени,

      тули отворени,

      сабли изъстрени;

      сами скачють, акы серыи влъци въ поле,

      ищучи себе чти, а князю славе».

      Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень

      и поеха по чистому полю.

      Солнце ему тъмою путь заступаше;

      нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди;

      свистъ зверинъ въста,

      збися див,

      кличетъ връху древа,

      велитъ послушати – земли незнаеме,

      Волзе,

      и Поморию,

      и Посулию,

      и Сурожу,

      и Корсуню,

      и тебе, Тьмутораканьскый блъванъ!

      А половци