Хозяйка «Логова». Ардмир МариЧитать онлайн книгу.
ь были мы сбоку припека и никому даром не сдались, нашей заставой распорядились как добром. И моя харчевня вместе с постоялым двором, гордо именуемые «Логовом», отошли чужаку. Вот только ни я, ни люди мои к нему как ранее не прилагались, так и теперь не будут. Потому и бежим от родных стен под покровом ночи. Ну, кто бежит, а кто попутно инспектирует работу помощниц, и ладно бы специально старалась, так нет же, исподволь! Мой взгляд по привычке ловит все недочеты: не заштопанные со вчерашнего вечера ковры, не заделанный скол на второй ступеньке, толстый слой пыли под лавкой, паучка, растянувшего сеть между столбиками перил…
Он-то тут откуда? Ведь еще три дня назад попросила вынести!
Чуть не начала искать банку, чтобы снять поселенца и на улицу спровадить, да вовремя себя остановила. Что мне, делать нечего? Я же отсюда бегу, пока на тарийских воинов дурман действует. И надо бы уже забыть, что еще час назад была здесь полноправной хозяйкой. А впрочем, что, как не личные правила, делает нас людьми? Смахнув восьмилапого умельца на… на немытый пол столовой, я юркнула в нишу кладовочки, попутно головой сорвав клок паутины и наступив на кучку наметенного мусора. Руки от злости сжались в кулаки.
Ладно я, тетеря перепуганная, резни боявшаяся, в эти дни ни есть ни спать не могла и мало что замечала, но Тороп-то, бывший вояка с холодным сердцем и тяжелой рукой, куда смотрел? Неужели не видел, что вокруг творится?
Сорвав оставшиеся клочки паутины с притолоки, помянула помощницу.
Ох ты ж Гайна, ленивая бестолочь! Мало того, что хозяйку с потрохами захватчикам сдать вздумала, так еще и расчет за «проделанную» работу взяла на неделю вперед. Дура пустоголовая! Погоди, мерзавка, судьба за меня тебе еще воздаст.
Подумав так, открыла потайную дверку, подняла поклажу, спущенную сюда моими мужиками, и, прошмыгнув по коридору, через заднюю дверь вышла во двор. Заборчик перемахнуть и в конюшню войти незамеченной не составило труда, но стоило оседлать мою пегую лошадку, как близ стойла появилась тень.
– Куда собралась, хозяйка?
Тихий голос Сато Суо резанул по ушам не хуже стали по стеклу.
– На прогулку, – постаралась я выговорить спокойно и без дрожи. Старик подошел ближе, сгорбленный, сухой, как ветка, прищурился с улыбкой, напоминающей волчий оскал.
– С поклажей? – Слуга «доблестного» Инваго Дори, коему отдали в управу «Логово», внимательно осмотрел меня с ног до головы, подмечая мужской охотничий костюм и плащ, подбитый барсучьей шкурой, сапоги на толстой подошве, пояс с иглами и кинжал, который я накрыла рукой.
Уверенность в том, что он попытается заступить мне дорогу или вырвать поводья с каждой секундой росла, но Суо лишь требовательно повторил:
– С поклажей? – И голос его был тих и спокоен, а взгляд настолько чист, что я не посмела ни огрызнуться на него, ни прогнать.
– Так холодно. И в лес я надолго. Птицы набить. – Один предлог был хуже другого, но меня уже было не остановить. – Они как раз токуют. За ельником на поляне.
– Тетерева? Ночью? В декабре? – брови слуги медленно поползли вверх.
– Самое то! – Быстро вскочила в седло и, сдавив пятками бока Мартины, направила ее к выходу. – Утром ворочусь, моргнуть не успеете.
Глупая шутка, но слов обратно не вернешь, а сердце от предчувствия беды заходится в бешеном темпе.
Уеду, уеду, уеду! Я уеду и меня ему не остановить. Шаг, еще шаг…
– Не дури, – полетело мне в спину.
– Не буду, – пообещала я, не оборачиваясь. Капюшон на голову накинула, морозный воздух вдохнула и закашлялась, услышав:
– Отец твой не ушел, мальчишка тоже. Неужели оставишь на расправу их?
Тороп и Тимка все еще здесь?
– Ты врешь, – обернулась я. Суо не ответил и, поглаживая грубо обтесанные доски стойла, как бы между прочим продолжил гнуть свое:
– Сама посуди. Отряд моего господина только что вернулся с войны, грязи насмотрелись, крови напились и по нежной любви соскучились…
– Их здесь нет, – прошептала для себя, но в голову уже закралась душераздирающая мысль. Остались… Не ушли.
– Вояка твой, может, и стар, а вот мальчишка… – Я зажмурилась, сглотнула, а слуга Дори ехидно напутствовал: – Да ты езжай, езжай, и я тоже пойду…
Не дослушав, пришпорила Мартину, и та сорвалась с места, словно бы только этой команды и ждала. Ветер, завывая, пригоршнями бросал в лицо ледяную крошку, трепал волосы и капюшон, рвал на части душу, и лес, словно бы останавливая, ветками цеплял мой плащ, тянул назад и насыпал на пути снежные барханы.
«Тора! – звучало в ушах жалобно и обвинительно, – Тора… вернись!»
Задыхающаяся, со слезами на глазах я остановила лошадь. Огляделась, желая узнать, как далеко меня занесло. А вокруг белое полотно поля, тут и там прорываемое сгорбленными стеблями колосьев, погибших от раннего мороза и потому не убранных. Я летела вечность, а оказалась всего-то в семи милях от родного уютного детища. Захотелось броситься в снег и разрыдаться от бессилия и злобы на себя. Снедают