Воин эпохи Смерша. Анатолий ТерещенкоЧитать онлайн книгу.
неизвестный, не отрывая взгляда от голубоглазого высоченного капитана, словно впрессованного атлетической фигурой в военную форму.
Перебежчик, сдавшийся в плен, боясь, что ему не поверят, стал спешно рассказывать подробности о своем грехопадении. Он вставлял в рассказ один эпизод краше другого: как тяжело раненным и контуженным попал в плен, как не раз пытался вырваться из лагеря – и все безуспешно. Одно предложение легко вязялось за другим.
«Или хорошо заучил легенду и врет как сивый мерин, или говорит правду – одно из двух», – подумал Александр.
– А как вы, лейтенант, заинтересовали абвер? Чем? Когда? – неожиданно короткими вопросами стал обстреливать капитан вражеского лазутчика.
– Когда подлечился, приехали в лагерь вербовщики, не назвавшие своего подразделения, и стали подбирать кандидатов. Я рвался, надеялся, что смогу увидеть Родину именно таким способом – подготовкой в разведшколе и заброской за линию фронта. Предложили власовскую РОА. Я отказался, заявив вербовщикам, что хочу боевого интересного дела! – торопливо излагал ответ лейтенант.
– Поверили?
– Да!
– И где учились?
Дмитриев снова стал подробно излагать свои дороги в немецком аду. Шурепов все больше и больше проникался доверием к лейтенанту, который действовал по известному стандарту многих, пришедших с повинной: «Запишусь в абверовскую школу, пройду курс обучения, дождусь, когда забросят в родной тыл, и сразу – в органы безопасности».
Александр хотел сказать «закуривайте, товарищ лейтенант», но передумал. «Не заслужил так называться. Пока он для меня всего-навсего гражданин», – подумал капитан.
– Закуривайте, – вежливо произнес великан и придвинул перебежчику полуоткрытую пачку «Казбека». Он не курил, но всегда для затравки разговора носил пачку этих папирос в полевой сумке наряду с секретными бумагами: картами, схемами позиций противника, справками, агентурными донесениями, ориентировками и другими материалами личного пользования. Во время сна сумка с накрученным на руку ремешком всегда покоилась под подушкой или другим предметом, ее замещающим.
– Ой, спасибо! – обрадовался лейтенант. Он быстрым движением размял гильзу, наполненную пахучим табаком, согнул бумажный мундштучок и жадно воткнул папиросу в рот. Потом красиво прикурил от самодельной зажигалки, изготовленной каким-то умельцем из винтовочного патрона. И тут же затянулся, да так, что чуть было половины папиросы не сжег жар, раздутый энергичным затягиванием. Он выдохнул такое обилие дыма из двух ноздрей, что блиндаж заволокло тут же сизым облаком.
– Сколько человек выбросили немцы в вашей группе? – внезапно задал вопрос посуровевший капитан.
– Я-я-я… хотел вам сказать, что надо торопиться. Нас было пять человек, перешедших линию фронта под шумок метели, – пояснил Дмитриев.
– Командир? Каково его звание, фамилия? – сыпал вопрос за вопросом Шурепов.
– Командир – капитан! По имени – Юрий, по фамилии