Ольга, княгиня воинской удачи. Елизавета ДворецкаяЧитать онлайн книгу.
ительно. Бедный родственник какой-то, слабое звено в цепи богатырей. Статист в пьесе, посвященной его отцу, дяде, жене или сыну. Как будто на нем природа переводила дух между Олегом и Святославом.
А между тем жизнь Игоря прошла определенно не зря. На период его правления выпадает несколько значимых событий и военных кампаний, иные из которых летопись не связывает напрямую с его именем, а другие не попали в летопись вообще. Или были ею «подарены» другим персонажам. Например, основание Новгорода летописная традиция присвоила Рюрику, хотя археология показывает, что начало городу было положено в 930–950-х годах – а это эпоха Игоря. Присоединение к Киевской Руси Смоленска летопись отдала Олегу Вещему – а война за это присоединение разразилась опять же в середине Х века при Игоре! При нем, около 940 года, состоялся поход руси на хазарский Самкрай (Тамань), а три года спустя – на Бердаа (нынешний Азербайджан); не будучи связаны с Игорем напрямую, эти походы, тем не менее, являются частью его внешней политики. Игорь имеет на своем счету походы на печенегов, покорение древлян и уличей. При нем состоялась очередная война с греками 941–943 годов и последующее заключение договора. Итого, не менее семи-восьми крупных военно-политических кампаний! Велась в его время и некая законодательская деятельность: в договоре руси с греками 944 года есть ссылка на «устав и закон Русский», притом что в предыдущем договоре, 911 года, есть ссылка только на «закон русский». А это значит, что при Игоре издавались княжеские законодательные акты («уставы»).
Поход 941 года принято относить к неудачным. Хотя Повесть Временных Лет говорит о нем так:
«И пришли, и подплыли, и стали воевать страну Вифинскую, и попленили землю по Понтийскому морю до Ираклии и до Пафлагонской земли, и всю страну Никомидийскую попленили, и Суд весь пожгли… Монастыри и села пожгли и по обоим берегам Суда захватили немало богатств. Когда же пришли с востока воины – Панфир-доместик с сорока тысячами, Фока-патриций с македонянами, Федор-стратилат с фракийцами, с ними же и сановные бояре, то окружили русь. Русские же, посовещавшись, вышли против греков с оружием, и в жестоком сражении едва одолели греки. Русские же к вечеру возвратились к дружине своей и ночью, сев в ладьи, отплыли…»[1] (Перевод Д. С. Лихачева)
Из этого следует, что русы наступали сразу в двух направлениях – ушли за 100 километров (до Никомедии в Вифинии) вдоль побережья Мраморного моря (за Босфором) и более чем за 300 километров на восток вдоль южного берега Черного моря (до Гераклеи в Пафлагонии). Сожгли Золотой Рог – залив, на котором стоит собственно Константинополь. Взяли большую добычу, а чтобы остановить их, понадобилось более сорока тысяч греческого войска. И то – «едва одолели». А поскольку в те времена целью любой войны считалось причинение противнику максимального ущерба экономических и людских ресурсов, то поход этот был для русов не так уж неудачен.
Тем не менее в литературе сложился образ Игоря – вечного недоросля, что до седых волос прожил под началом Олега Вещего, сходил в один неудачный поход, а потом принял позорную смерть по собственной жадности. Созданная летописцами дурная репутация Игоря Старого привела к тому, что о нем и писать почти никто не хочет. Мне известна всего пара романов, посвященных именно ему, но даже в них походу 941 года уделено очень мало внимания: буквально пара страниц. Битву в Босфоре укладывают в пару абзацев – а ведь это был не просто первый случай, когда русы столкнулись с «греческим огнем», но первый описанный случай в истории, когда русы либо норманны встретились с греками в морском бою! Хотя бы уникальностью это событие заслужило более подробного рассмотрения. Тем не менее писатели как будто стыдливо отворачиваются от Игоря и спешат перейти к эпохе Святослава, чья репутация куда лучше отцовской, хотя лучше ли итоги его деятельности?
Итак, если я не сильно заблуждаюсь, мне досталась честь написать первый роман о русско-греческой войне 941 года с подробным раскрытием темы – настолько, насколько это позволяет изучение материала. А позволяет оно немало, и завершение этой военно-политической кампании пришлось отложить до следующей книги, чтобы не комкать события, заслуживающие подробного изложения.
Часть первая
Прощальный пир шел с полудня, и толпы гостей в старой Олеговой гриднице сменились уже не раз. Здесь перебывал весь Киев, все старейшины полянских, древлянских, северянских городков, что съехались на проводы князя с дружиной. Не считая воевод тех земель, что отправляли свои полки с Ингваром на Греческое царство. Каждому из них князь поднимал чару:
– Пью на тебя![2] Здоровья и удачи да пошлют тебе боги!
В ответ гость пил за князя и переворачивал пустую чашу вверх дном:
– Пусть у врагов твоих останется крови в жилах столько, сколько пива в этой чаше!
Княгиня Эльга, будто маков цвет в своем греческом платье из красного шелка с золотым шитьем, обходила столы, ласково приговаривая:
– Угощайтесь, гости дорогие! Что же вы не кушаете?
– Спасибо, матушка княгиня, мы кушаем! – отвечали ей бояре, вновь берясь за мясо и похлебку.
И собравшись
Похоже, что с перечнем греческих военачальников летописец немного ошибся: в указанное время с русами в Малой Азии воевал доместик схол Востока Иоанн Куркуас, а некий Панферий сменил его в этой должности только в 944 году. (
«Пить на кого-то» – древнерусское обозначение здравицы, то есть пить в честь кого-то.