Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Нелли ШульманЧитать онлайн книгу.

      Книга первая

      Часть девятая

      Европа, сентябрь 1960

      Мон-Сен-Мартен

      Младенческая ручка вцепилась в расписной пряник. Второй рукой ребенок потянул к себе шуршащий пакет. На персидский ковер посыпались желейные мишки, марципановые свинки, карамель, квадратные шоколадки в ярких обертках:

      – Тебе такого нельзя… – Роза выхватила у ребенка шоколад, – смотрите, тетя Густи, у нее еще нет зубов, а она тянется к шоколаду… – быстро прибрав сладости, Элиза заметила:

      – Она еще не садится сама… – двойняшки обложили сестру подушками, – но она очень бойкая… – нижняя губа младенца горестно задрожала, темные глаза заблестели.

      Роза сунула ей резную погремушку:

      – Это ее отвлечет, пока тетя Лада не вернется… – с кухни доносился стук ножа. Мелодичный голос с легким акцентом крикнул:

      – Густи, если ты проголодалась, я могу сделать бутерброды. Мы всегда обедаем с дядей Эмилем… – женщина запнулась, – то есть с Эмилем, а он еще в больнице… – женщина всунула светловолосую голову в гостиную:

      – Он бы тебя встретил, но начались роды, такие вещи не предугадаешь… – Густи казалось немного странным, что жена дяди Эмиля не зовет его по имени:

      – Хотя она его на двадцать лет младше… – девушка скрыла зевок, – она, как покойная тетя Цила, смотрит ему в рот. Но девочка у них миленькая… – родившуюся в мае темноволосую малышку назвали в честь погибшего дяди Мишеля:

      – По-еврейски Михаэла, – объяснили Густи двойняшки, – она не совсем еврейка, из-за тети Лады. Ее не называли в синагоге, но папа устроил кидуш в честь ее рождения… – юная Мишель мирно сопела в своем гнездышке среди подушек.

      Немецкие сладости Густи привезла из Мюнхена. Она могла полететь прямо в Лондон из Гамбурга, куда шел один из двух воздушных коридоров, соединяющих Западный Берлин с остальной Европой, но тетя Марта попросила ее навестить Мон-Сен-Мартен:

      – Непонятно, почему, – хмыкнула Густи, – что у дяди Эмиля родилась очередная дочка, и так все знают… – в середине мая, после похорон дяди Мишеля в Париже, семья получила телеграммы о появлении на свет его маленькой тезки. На кухне опять что-то загремело, тетя Лада сообщила:

      – Будет грибной суп на русский манер, утка с апельсинами и мильфей. Он любит мильфей… – Густи поинтересовалась: «Кто?».

      – Папа, – уверенно ответила Элиза, – папа любит мильфей… – Густи почудились смешинки в серовато-голубых глазах девочки, – Тиква тоже его любит… – падчерица Монаха к вечеру должна была приехать из Брюсселя. Девушка частным образом занималась с преподавателями из Консерватории, готовясь к поступлению на актерский факультет.

      Взгляд Густи упал на разбросанные по полу газетные листы:

      – Так здесь относятся к новостям, – девушка тихо усмехнулась, – Гамен воевал с прессой, но потом утомился… – шипперке прикорнул прямо на заголовке:

      – Гражданские беспорядки в независимом Конго. По слухам, президент намеревается отправить в отставку кабинет Лумумбы и поместить его под домашний арест…

      После пары часов, проведенных в особняке Гольдберга, с девочками, Густи тоже чувствовала себя под домашним арестом:

      – Рейсы в Брюссель летают только из Мюнхена, – недовольно подумала Густи, – я еще пару дней потеряла в Баварии… – в Баварии Густи успела заняться и служебными делами.

      Весной Советы сбили над Уралом американский самолет-разведчик. Пилот, Фрэнсис Пауэрс, катапультировавшись, попал в руки Лубянки. В конце августа, по данным из московских источников, он получил десять лет заключения. В Мюнхене Густи встречалась с американскими коллегами из Центрального Разведывательного Управления. Они, с военными аналитиками провели день на базе в Графенвере, обсуждая, как выразился один из американцев, минимизацию ущерба. Густи оказалась среди собравшихся единственной женщиной. К вечеру американский полковник из военной разведки окинул ее долгим взглядом:

      – Для вашего возраста вы неплохой специалист. Русский язык у вас отличный, я сначала подумал, что вы из эмигрантской семьи… – он махнул рукой на восток:

      – Но будьте осторожны, русских нельзя недооценивать… – Густи и сама это знала:

      – То же самое мне говорит и Александр, – она почувствовала краску на щеках, – он за меня волнуется… – по соображениям безопасности, Густи не могла жить под одной крышей с Александром. Они встречались только пару раз в неделю:

      – Мне нельзя провести ночь в его квартире… – герр Шпинне жил в отремонтированном после бомбежек доме, на площади принцессы Софии-Шарлотты, – нет, надо это прекращать, – решила Густи, – Александр