Гимнические спринтеры. Рэй БрэдбериЧитать онлайн книгу.
открыта до поздней ночи. Поэтому существовала вполне реальная угроза того, что все закроется одновременно, включая пивные краны, кондитерские, кинотеатры, пабы и крышки пианино, умолкнут аккордеоны, солисты, трио, квартеты. И огромная волна, словно в Судный день, выбросит половину населения Дублина на улицы, в промозглый свет фонарей, где не найдешь даже автомата с жевательной резинкой. Ошарашенные, лишенные духовной и физической пищи, эти неприкаянные души немного покружат, точно прихлопнутая моль, а затем поплетутся домой.
Но сейчас я прислушивался к спору, жар которого докатывался до меня за пятьдесят шагов.
– Дун!
– Хулихан!
Тут маленький человечек у дальнего конца стойки обернулся и, разглядев любопытство, написанное на моем слишком уж открытом лице, закричал:
– Вы, конечно же, американец! Удивляетесь, о чем мы тут толкуем? Я внушаю вам доверие? Не хотите ли побиться со мной об заклад относительно одного спортивного соревнования величайшего местного значения? Если ваш ответ «да», тогда идите сюда!
Я с моим «гиннесом» пересек все четыре провинции и подошел к орущим мужчинам. Скрипач, не закончив, бросил играть и присоединился к нам, за ним последовал пианист со своим хором.
– Я – Тимулти! – Маленький человек схватил мою руку.
– Дуглас, – ответил я. – Пишу для кино.
– Киношник! – воскликнули присутствующие.
– Фильмы, – скромно подтвердил я.
– Какая удача! Просто невероятно! – Тимулти еще крепче вцепился в меня. – Вы будете самым замечательным судьей, голову даю на отсечение! Спорт любите? Бег по пересеченной местности, четыре по сорок, спортивная ходьба?
– Я присутствовал на двух Олимпийских играх.
– Так вы не только киношник, вы еще знаете толк в международных соревнованиях! – задохнулся от восторга Тимулти. – Такого человека не часто встретишь. Ну а что вы, к примеру, знаете о всеирландском чемпионате по десятиборью, который имеет некоторое отношение к кинотеатрам?
– Что это за соревнования?
– Вот те раз! Что за соревнования! Хулихан!
Вперед протиснулся, улыбаясь и пряча в карман губную гармонику, субъект, который был ростом еще ниже моего собеседника.
– Хулихан – это я. Лучший гимнический спринтер во всей Ирландии.
– Какой спринтер? – спросил я.
– Г-и-м-н-и-ч-е-с-к-и-й, – очень отчетливо, по буквам, произнес Хулихан. – Гимнический. Спринтер. Самый быстрый.
– Вы, как приехали в Дублин, – встрял Тимулти, – в кино ходили?
– Не далее как вчера вечером, – сказал я, – смотрел фильм с Кларком Гейблом. А позавчера – с Чарльзом Лафтоном.
– Довольно! Вы – сущий фанатик, как все настоящие ирландцы. Если бы не было кинотеатров и пивных, чтобы бедные и безработные не шатались по улицам и были заняты своей выпивкой, мы бы откупорили пробку, и этот остров давно уже пошел бы ко дну. Итак, – он прихлопнул в ладоши. – Когда каждый вечер картина заканчивается, вам не бросалась в глаза какая-нибудь характерная особенность?
– Конец картины? – Я задумался. – Погодите-ка! Ведь вы не национальный гимн имеете в виду?
– Скажите, ребята! – закричал Тимулти.
– Конечно его! – загалдели все кругом.
– Каждый божий вечер на протяжении десятилетий в конце каждой паршивой киношки, словно никто никогда раньше не слыхивал этой жуткой мелодии, – горевал Тимулти, – оркестр надрывается во славу Ирландии. И что тогда происходит?
– Как это что? – проговорил я, начиная догадываться. – Если в тебе есть хоть что-то мужское, то ты норовишь выбраться из кинотеатра за те несколько драгоценных секунд между концом фильма и началом гимна.
– Попал в самую точку!
– Поставить янки выпивку!
– В конце концов, – бросил я небрежно, – я в Дублине уже четыре месяца. Так что гимн начал несколько надоедать. При всем моем уважении, – добавил я поспешно.
– Да ладно, какое там уважение-неуважение, хотя все мы здесь патриоты и ветераны ИРА, пережившие тяжелые времена, и любим свою страну. Знаете, если вдыхаешь один и тот же воздух десять тысяч раз, нюх притупляется. Так вот, как вы правильно подметили, во время этого благословенного промежутка в три-четыре секунды все зрители, коли они в здравом уме, как ошпаренные бросаются к выходу. И самый лучший из них…
– Дун, – подсказал я. – Или Хулихан. Ваши гимнические спринтеры!
На меня смотрели улыбающиеся лица, я улыбался им.
Мы были так горды моей догадливостью, что я заказал для всех по «гиннесу».
Благожелательно поглядывая друг на друга, мы облизывали с губ пену.
– И сейчас, – хриплым от волнения голосом, прищурившись, проговорил Тимулти, – в этот самый момент, не далее как в сотне ярдов вниз по улице, в уютном полумраке кинотеатра «Графтон-стрит», в середине четвертого ряда сидит…
– Дун, – сказал я.
– Этот