Грань. Елена Александровна АсееваЧитать онлайн книгу.
уже пятый год. И пил не просто иногда… по стопочке, на праздниках или после работы. Он ее ПИЛ… пил ежедневно, в неумеренных количествах, и она, эта горькая напасть, полностью вытеснила своими градусами его семью, работу, праздники и саму как таковую жизнь.
Он ПИЛ…ПИЛ…ПИЛ…
В самом начале этого кривого пути, на каковой Виктор ступил, горькую он пробовал понемножку… так чуть-чуть… после работы, тяжелого трудового дня, для аппетита. Ух! Хорошо выпить стопочку прозрачной, холодненькой водочки под горячий, багрового цвета, борщичок сдобренный свеклой и помидорками, чтобы значит успокоить расшалившиеся нервишки и получить удовольствие от еды!
Да, поначалу это была всего лишь одна стопочка вечером и то не всегда, она была проглочена перед едой… всего лишь одна стопочка… Маленькая такая, в кою вмещалось не более семидесяти грамм… одна стопочка. Но потом, как-то так незаметно к этой одной стопочке прибавилась вторая… затем третья. Три стопочки, не туда не сюда, чего мелочиться… И вот уже это не стопочки, а граненный стакан… и не всегда перед едой… иногда перед работой… после работы… И этот граненный стакан, совсем незаметно, заслонил своим булькающим нутром и трудовые будни, и удовольствие от багрового борща. Вскоре он выместил и сам борщ и ту которая этот борщ готовила.
Виктор Сергеевич, как его величали последние лет шесть на заводе, за тягой к спиртному потерял так и не поняв когда, ее – жену Ларочку, и его – сына Витальку… Потерял он семью, потерял работу…
Но даже после этого не пожелал остановиться… прекратить свое физическое и духовное разложение, не пожелал махом мужской руки и мужской воли бросить пить.
Ведь всё и вся, так казалось Виктору, настойчиво подталкивали его к той кривенькой, уводящей в никуда, виляющей из стороны в сторону тропочке… Всё и вся не понимали его душевных страданий и ополчившись на него перестали его уважать, почтительно называть Виктор Сергеевич, любимый и дорогой, начав бросать в его сторону раздражающие эпитеты – больной и алкоголик.
Пил…ну, да пил! И что теперь! А кто не пьет?! А то, что Ларка ушла… то, что Евгений Петрович уволил с завода, так в том его Виктора Сергеевича вины никогда и не было…Не было!
Он всегда честно трудился на благо завода, он всегда приносил деньги в семью, он всегда исправно перекапывал землю в огороде, рубил и колол дрова, носил воду в дом…
А пить начал… пить начал от безысходности, от тягот жизненных и душевной не удовлетворенности. Ведь на заводе платили мало, и частенько, те крохи, что зовутся зарплатой выдавали с задержкой, Ларка еще чаще говорила, что надобно искать другую работу, на которой будут платить больше… а искать ее не хотелось, не моглось… Виктор Сергеевич уже вроде как и врос в этот завод, цех, коллектив, ведь вернувшись с армии, сразу пошел к станку и начал свою трудовую деятельность, а потому уход с этой работы страшил… пугал его и заставлял пить… Ларка поначалу лишь уговаривала сменить работу, да подливала борщичка в тарелку, чтобы дорогой муж не пьянел… но чем чаще она уговаривала, чем чаще слышал в ее словах разумность Виктор тем точно из страха или на зло ее женской мудрости прикладывался к стопочке… к стаканчику… и еще раз к стаканчику.
Когда Лара осознала происходящее с мужем, она изменила тактику… оставив разговоры о смене работе, убрав из дома всякое спиртное… и запретив мужу выпивать. Однако Виктор уже не мог без водочки, он припрятывал от жены деньги, и на утаенное, точно уворованное от самых близких и дорогих, покупал бутылочку, хоронил ее в сенцах дома, в уголке прямо за газовым баллоном.
Приходя вечером домой Виктор думал лишь об этой спасительной жидкости притаившейся в углу сенцов, выпивая которую он снимал махом всякую тревогу, обиду… злость на этот мир… на непонимающею его жену и вечно шкодившего сына… Весь вечер он томился, ожидая когда семья его уснет и он сможет тихонько отворив дверь в сенцы подкрасться к этой холодной, горьковатой на вкус и такой сладко-согревающей душу и тело жидкости. Он мечтал обхватить прохладную, стеклянную бутылочку ладонями, и дрожащими пальцами спешно открутить красную, тонкую, металлическую пробку, да, поднеся к плямкающим сухостью губам край стеклянной радости опрокинуть эту выручающую, улучшающую жизнь жидкую горечь вовнутрь себя. И тотчас ощутить чуть покалывающее, пощипливающее состояние рта: языка и неба, какой-то миг подержав там, такую страстно-желаемую водочку, а после отправив ее вглубь своего истосковавшегося желудка и в ту же секунду получить, будто от любимого занятия или хобби, заряд бодрости и хорошего настроения.
Но со временем желание выпить полностью завладело Виктором, и тогда он перестал таиться. Приходя нетрезвым с работы, он требовал положенного ему – стакана… два… бутылку…
Лара боролась… боролась… и поначалу… и потом, но когда Виктора Сергеевича выгнали за прогулы и пьянство с работы, и он стал пропадать где-то в гаражах, стал вытаскивать у нее деньги с кошелька, стал выносить и продавать с таким трудом и радостью купленные вещи… Когда за очередную столь необходимую порцию радости поднял руку на нее… сына… не выдержала и собрав свои жалкие вещички и одежонку ушла.
Она ушла и увела сына…
Теперь