Тайна воскресная. Преподобный Серафим и Дивеево. Леонид БежинЧитать онлайн книгу.
Господи, прости мя! Како воззрю к Твоей благости? Кое начало положу исповедания? Владычице Богородице! помяни раба Твоего!” – Гостьи мои бегом, а я говорю: “Матушки, погостите!” Нет, уже не догонишь…» И такой совет присовокупил в конце отец Назарий: «Когда придет вам горячий дух молиться много, то не много молитесь и четки от себя положите. А когда леность: тогда-то подлинно до поту молиться полезно».
Вот Прохор и следовал этому совету: лишь три сестрицы в дверь постучатся, к оконному стеклу носы прижмут, ноготком заскребутся, – сразу псалмы петь и поклоны класть.
Собственно, старцу Иосифу почти не приходилось учить его монашеской жизни: Прохор был к ней полностью готов. В отличие от других послушников он не нуждался в долгих наставлениях, терпеливом вразумлении, втолковывании прописных истин. Раз скажи – и все запомнит. А можешь и не говорить: так знает. Еще до монастыря обрел он навык внутреннего обустройства, столь необходимый монаху, ведь его истинная келья там, в душе, и именно в ней прежде всего должен быть наведен порядок. Мысли – те же вещи, хоть и бесплотные; и они требуют верной расстановки, иначе загромоздят все так, что и бочком не протиснешься. Поэтому точно так же, как среди вещей, составляющих убранство кельи, не должно быть ничего лишнего и праздного, нельзя позволить, чтобы и среди мыслей возобладали те, которые затемняют сознание мирского человека, одолеваемого заботами о завтрашнем дне, о здравии детей и супруги, о хлебе насущном. У монаха хлеб иной, и вкус его несравним с испеченным в печи хлебом – закон Божий, истина веры. Монах для того и затворяется наглухо от мира, чтобы мысли сосредотачивались только на духовном, чтобы ум не пребывал в беспечном рассеянии, не порхал под потолком, словно случайно залетевшая бабочка. Нет, сведенный в сердце, подобно лучику солнца, проникающему сквозь ставни, он должен предаваться постоянному богомыслию, памятованию о Всевышнем.
Или, иными словами, Иисусовой молитве.
Иисусова молитва и есть мать всему, та хозяйка, которая наводит образцовый порядок во внутренней келье – душе монаха. Прохору заповедал оную еще старец Досифей из Китаевской пустыни, но и отец Иосиф велел непрестанно творить ее. Где бы ни был, что бы ни делал, постоянно повторяй: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». И почувствуешь, как душа постепенно согревается, растепливается, расправляется, дыхание обретает (старцы потому и называют молитву дыханием души). Вот сырые дрова в печи: поначалу пламя их лижет, а они лишь чадят и дымятся, но лишь только пообсохнут, разгорятся так, что жаром из печи потянет. И в душе от молитвы – тот же жар, и радость, и ликование, и умильные слезы.
Словом, без молитвы душа как беспамятная, в тяжелый сон погруженная, а с молитвой пробуждается, обретает себя.
Конечно, при этом возможны срывы и падения, особенно если дьявол прельстит соблазнами, заморочит, уведет ум в сторону. Тогда собирай его снова, свой ум, ругай себя, казни, но не отчаивайся, поскольку отчаявшийся – так