Тьерри Анри. Одинокий на вершине. Филипп ОклерЧитать онлайн книгу.
г выбрать себе любую девушку.
Вы бы подумали, что я счастлив,
Но это не так.
Все знают мое имя,
Но все это – сплошная игра.
Ах, как же одиноко на вершине!
«Судя по его результативности, он – лучший нападающий всех времен. Это Майкл Джордан футбола. Он принимал мяч в середине поля, обыгрывал всех и забивал когда хотел. Наверное, это самый талантливый футболист в истории. Он имел все, о чем только может мечтать настоящий игрок. Высокий интеллект, очень быстрый анализ игровой ситуации, отличный темп, великолепная мощь удара, блестящий прыжок. Он использовал только 50 процентов силы прыжка. Он мог бы развить выдающуюся технику игры головой. Но он не очень любил такую игру. Тем не менее ему удалось стать лучшим бомбардиром в истории [в составе команды «Арсенал»]. В современной игре то, что он делал… поразительно».
Предисловие
Поздним летом 2005 года я ожидал встречи с Джорджем Бестом в офисе его агента Фила Хьюза. Я немного волновался. Офис находился недалеко от Норд Энд Роуд, откуда рукой подать до пивных, где лучший футболист Европы 1968 года проводил большую часть последних двадцати лет своей жизни за рюмкой водки или бутылкой «Пино Гриджио». Предполагалось, что Бест станет почетным гостем на предстоящем праздновании пятидесятилетия основания приза «Золотой мяч», учрежденного журналом «Франс футбол». Собственную награду футболист к тому времени давным-давно продал коллекционеру, а вырученные деньги спустил на выпивку, женщин и неудачные финансовые аферы. Моя задача состояла не в том, чтобы вытянуть у него какие-то очередные анекдоты. Сотни трагикомичных случаев из жизни уже были рассказаны и пересказаны другими до меня. Более того, эти истории в какой-то момент стали единственным источником его дохода – он продавал их, что позволяло ему как-то держаться на плаву. 2 декабря я готовился сопровождать на церемонию футболиста, фотографию которого я первым делом приколол над своей кроватью в частной школе-интернате, в Париж, где ему собирались вручить копию награды в присутствии большинства других ее обладателей. Мне выпала честь заняться всеми деталями этого путешествия.
Человек, который наконец вышел из такси (позже назначенного часа, естественно), казался хрупким, но сохранившим то особое очарование, соблазнявшее так много людей, в равной степени мужчин и женщин. Он много болтал и остроумно шутил. Эта редкая непринужденность общения явилась для меня, привыкшего к некоторой отчужденности современных «звездных» футболистов, приятным сюрпризом. Невозможно было предположить, что интервью, которое он мне дал – бесплатно, – станет последним в его жизни. Сохранились фотографии того дня: небритый Бест, с растрепанными седыми волосами, в черной кожаной куртке, сидит, прислонившись спиной к кирпичной стене цвета ржавчины. Забыть это сложно.
Пару недель спустя истощенное тело Беста наконец сломалось, и перед больницей Кромвеля началось горестное предсмертное бдение. Джордж не попал в Париж. Копию «Золотого мяча» игрока передали в «Манчестер Юнайтед». Сейчас она выставлена в музее клуба. Изысканное приглашение с гравировкой, которое я намеревался ему передать, так и осталось в конверте нераспечатанным. Грустное напоминание о самом трогательном моменте в моей карьере журналиста.
Жизнь Тьерри Анри настолько не похожа на путь Джорджа Беста, что вы, должно быть, недоумеваете, почему я начинаю книгу с воспоминания о том памятном вечере в западной части Лондона. Я делаю это вот почему. На прощанье Бест произнес следующие слова: «Я не узнаю себя в сегодняшних игроках (цитирую по памяти, так как диктофон к тому времени я уже выключил). Но есть один игрок, который восхищает меня. Это Тьерри Анри. Он не только отличный футболист, он шоумен, он артист на поле».
Эти слова возвращались ко мне вновь и вновь в течение последних нескольких лет. Было бы легко написать об этом футболисте: я регулярно общался с ним, когда он играл в «Арсенале» – в клубе, за который я болел с 1979 года; написать о футболисте, сделавшем так много для «канониров» и для моей национальной сборной. Но я обнаружил, что чем больше я узнавал о Тьерри, чем больше я разговаривал с людьми, знавшими его намного лучше, чем я, тем меньше меня тянуло к нему, как в свое время тянуло к Джорджу Бесту или Лиаму Брейди. Мое восхищение масштабами достижений футболиста не угасало. Однако очень скоро я понял, что разлюбил того поразительного нападающего, который однажды заставил меня забыть надлежащий этикет и начать скакать по трибуне, крича от восторга. Произошло это, когда он забил тот самый решающий гол в ворота «Реала» на стадионе «Сантьяго Бернабеу» в 2006 году. Со мной происходило прямо противоположное тому, что я переживал, когда изучал материалы для биографии Эрика Кантона. Тогда я просто попал под какое-то дьявольское очарование этого игрока, чья жестокость и помпезные заявления ранее зачастую отталкивали меня. Тогда стало ясно, что, несмотря на отвратительную репутацию (он сам ее успешно культивировал), Кантона был тем, кого безоговорочно любили. И что самое удивительное – в своей странной, парадоксальной и порой неоправданной манере