Собибор. Возвращение подвига Александра Печерского. Николай СванидзеЧитать онлайн книгу.
генерал-лейтенант Иосиф Шикин[22] 23 августа 1944 года по указанию своего непосредственного руководителя Александра Щербакова[23] докладывает председателю ЧГК Николаю Швернику[24] о своей поездке ранее в том же месяце в район Собибора. Ссылаясь на беседы с местными жителями, железнодорожниками и работниками лесничества, Шикин описывает работу конвейера смерти, разрушенного после восстания. «Достаточно слегка вскопать землю, чтобы обнаружить следы дикого преступления. На этом месте можно найти много костей, пепла, остатки одежды, обувь и разную домашнюю утварь», – рапортует он и просит адресата направить в этот район представителя ЧГК.
Сразу после освобождения Люблина, 27 июля, в газете 47-й армии 1-го Белорусского фронта «Фронтовик» под рубрикой «Не забудем! Не простим!» появился «Акт о зверствах немцев на станции Собибур[25]«за подписями семи местных жителей. «Акт…» был не лишен неточностей, например, восстание составители датировали июнем 1943 года – тем не менее, это было первое упоминание о нем в советской печати.
Первое упоминание о Собиборе в центральной прессе – пол-абзаца в очерке Василия Гроссмана «В городах и селах Польши» («Красная звезда», 1944, 6 августа). Автор ссылается на некоего поляка, который долго пробыл «на окопах» с «человеком, бежавшим с сабибурской фабрики смерти».
Видимо, поэтому история собиборского восстания в тексте Гроссмана причудливо трансформировалась: «Рассказал этот поляк и о том, что обреченные, безоружные, голые люди почти ежедневно на пороге фабрики вступали в борьбу с конвоем и гибли смертью бойцов».
Ключевой для памяти о Собиборе в Советском Союзе текст впервые был напечатан в газете 6-й Воздушной армии «Сокол родины» в двух номерах за 16 и 19 августа 1944 года. Он назывался «Фабрика смерти в Собибуре» и был подписан С. Красильщиком и Р. Александровым.
2 сентября эту статью в несколько измененном виде перепечатали газета 1-го Белорусского фронта «Красная армия» и, главное, «Комсомольская правда». Здесь второй автор обозначен уже своими настоящими инициалом и фамилией – А. Рутман[26]. Материал Рутмана и Красильщика был основан на беседах с двумя выжившими узниками, встреченными ими в польском Хелме, – Бером Фрайбергом и Хаимом Поврозником[27]. Именно из слов последнего советский читатель впервые узнал об организаторе и руководителе восстания в Собиборе – «Сашко» из Ростова[28].
Фамилию его Поврозник не знал или не помнил. Кроме того, он называет «Сашко» политруком, хотя Печерский в это время даже не был членом ВКП(б). По всей видимости, это прозвище Печерский заслужил теми «политинформациями», которые он проводил в лагере и которые описывает в своих воспоминаниях. Возможно, хотя и не очень вероятно, какую-то роль в этой путанице сыграл тот факт, что реальное воинское звание Печерского – техник-интендант 2-го ранга – соответствовало званию младшего политрука. На самом деле неразбериха со званием Печерского продолжалась и позже и в каком-то смысле продолжается по сей день. Постановлением
В первых русскоязычных публикациях обычно используется написание Сабибур или Собибур, что более точно соответствует польскому произношению топонима Sobibór. Однако в позднейшей традиции утвердилось название Собибор (с ударением на последнем слоге – в отличие от традиционного польского на предпоследнем).
В первоначальном варианте, опубликованном в «Соколе Родины», есть еще рассказ третьей узницы – Зельмы Вайнберг.
Материал Красильщика и Рутмана лег в основу некоторых публикаций в иностранной прессе, например статьи «Фабрика пуговиц» в номере от 15 сентября 1944 года ивритоязычной газеты «Давар», выходившей в подмандатной Палестине. «Фабрикой пуговиц» называли Собибор немцы, дабы скрыть истинное предназначение этого «предприятия» от местного населения.