Космические совы. Откуда я пришла – туда уйду. Елена ЗбаражскаяЧитать онлайн книгу.

      Как жаль, что тем, чем стало для меня твоё существование,

      не стало моё существованье для тебя.

      Под костью рёберной теперь лишь рёв дракона,

      и птицы пролетают надо мной, роняя перья.

      Цветущие вишнёвые сады в годах остались прошлых,

      а в нынешнем – засеян пруд унылой ивой,

      в реке луна не омывает свои руки —

      она в ладонь уже не ляжет солнцем.

      Из слов торчит букет калёных игл,

      речь умирает на губах,

      и краски гор в закатах стали тусклы —

      так происходит при великой смерти,

      так происходит при великой жизни.

      Я полностью снимаю свою кожу

      и оставляю голым естество

      в день ветра, в день союзов между небом

      и краем неиспорченной земли —

      на ней молчат все вековые камни

      и море убегает от воды.

      Здесь нахожу огонь по дыму,

      в нём опаляются мечты,

      и пусть —

      глупее только сны под утро.

      Откуда я пришла – туда уйду,

      осталось только вспомнить,

      где звучала флейта

      под материнской грудью

      в местах единственного

      подлинного дома…

      И книгой недочитанной сгорю…

      Не закрывай свой мир передо мной,

      я на твоих ладонях ВременнАя,

      кормлю крикливых галок тишиной,

      болтаюсь в атомах бесплодного Начала,

      по линиям твоим тянусь рекой,

      корнями леса прорастаю глубже,

      смотрю в глаза ажурною тоской,

      ветрами снов целую твои губы.

      И тьмы угли купаю в молоке,

      пока пророчит джа другим метели,

      в моих зрачках эквивалент зари

      теплом вселенским полнится, пестреет.

      Вплетаю в дни спокойные тона,

      шепчу мотив замёрзшим вертикалям,

      выбрасываю скуку из себя,

      пока я ВременнАя в твоих далях…

      Мир под маской морозной манны,

      смежны души в одеждах белых,

      змеи-ветры шипят, бормочат

      литургию бесятам-нервам.

      Дни в прострации, плешь на темени

      у ночей беспризорно маетных,

      сопки спят (истуканы ветхие)

      и туманы шушуканьем балуют.

      А у мыслей, заоблачно-трепетных,

      разжужжались мохнатые осы,

      синеокая горечавка зацветает

      в заброшенном острове,

      распечатаны тайны времени,

      купидоновы стрелы светятся,

      зацеловано сердце вьюжное.

      И зима одинокая мечется…

      А за спиной зимы начало,

      а за душой одна любовь,

      над тенью города скрижали

      спадают с божьего пальто,

      спят в кататонии деревья,

      скандалит ветер с пустотой,

      тепло осталось только в мыслях,

      где птицы вьют своё гнездо.

      И мир мельчает, костенеет,

      простудно кашляет восток,

      метель кудрявится в постели,

      где лама пел у чьих-то ног,

      а за бесплодными степями

      в чужих краях воркуют ночи,

      и за спиной зимы начало,

      и за душой в мурашках звёзды…

      Рядом с тобой,

      как прыжок в алхимический ряд,

      в суммарность планет

      и в знойно-шершавые звёзды,

      в море, где чайка трётся об чайку,

      штили молчат,

      в дни полногрудые, шаткие,

      в сиплые ночи.

      Преображаюсь,

      петляю по вывихам снов,

      в беспрецедентности воя

      гулящего ветра.

      В горизонталях твоих

      сногсшибательный код,

      тот, что меня раздевает

      до свежести лета.

      Я становлюсь безрассудной

      преступницей мрака —

      белой