Вспомни меня. Дмитрий ЛазаревЧитать онлайн книгу.
шения, – задумчиво проговорила Кира, подняла к губам бокал, наполненный мартини с соком, и слегка отпила.
В глаза собеседнику она при этом не смотрела. Губы ее тронула легкая полуулыбка, а мысли, казалось, витали где-то далеко. Мужчина, который в этот момент находился рядом с ней, наоборот, глядел на нее, не отрываясь. Последние слова девушки слегка напрягли его, хотя, если быть до конца честным, подобные мысли гнездились и в его голове, только неоформленные, аморфные, в виде облаков-фантомов, смутных ощущений. Но не слов. Возможно, потому, что он гнал их от себя всеми силами.
– Поясни, – хрипло произнес он и тут же, кашлянув, погрузил нос в свой бокал, где был чистый сок, без грамма алкоголя.
– Ты сам, наверное, понимаешь, Данил. Мы ведь с тобой не друзья.
– Почему?
– Потому что дружба – это нечто иное. Совсем не то, что у нас. Мы – не друзья, – повторила Кира и при этих словах подняла, наконец, на него свой взгляд. – Мы что-то большее.
Сердце Данила Воронцова словно зависло на волосяном мосту над пропастью. Как всегда, погружаясь в два изумрудных озера ее глаз, он ощущал внутри странную легкость и эйфорию, хотя не притрагивался к спиртному уже несколько месяцев. Даже пива не употреблял. Но ее присутствие, лучистый взгляд, улыбка, длинные, прямые белокурые волосы, словно водопад низвергающиеся сверху на плечи и спину, все это пьянило не хуже десятилетнего кагора. Но то, что она сейчас говорила… «Что-то большее» для его ушей было музыкой, вот только за ним явственно ощущалось холодное, отрезвляющее «но». И оно не замедлило последовать.
– Но мы и не пара тоже, – тихо произнесла Кира и тут же вновь отвела глаза. – Мы не вместе. И не можем быть вместе.
На сей раз Данил уже не стал спрашивать, почему, ибо знал все не хуже нее. Будучи младше его на целых десять лет, двадцатипятилетняя красавица Кира Туманова была замужем. Давно и безнадежно. Потому что счастлива в браке. Об этом говорили хотя бы ее глаза, сияние которых сразу становилось ярче, когда она говорила об Антоне – своем муже. Данил много слышал о нем от Киры с тех пор, как они стали сближаться. Все между ними развивалось быстро: коллеги, друзья, а теперь вот «что-то большее, но не пара». Доверяли друг другу. Делились многим. Она рассказывала об Антоне, о том, как они познакомились и полюбили друг друга. Рассказывала, чем он ее пленил. Часто и охотно, сначала не подозревая, какую бурю эмоций пробуждают в нем ее рассказы, потом догадываясь и, наконец, зная точно. Но рассказывать продолжала, чтобы не оставлять ему никаких иллюзий. Это Кира считала правильным, и Данил, по трезвому размышлению, готов был с ней согласиться.
Вот только мыслить трезво в ее присутствии ему удавалось редко. Безумная страсть третьего месяца их знакомства давно уже эволюционировала в его душе в более стабильное и долговечное, но оттого не менее сильное чувство. Влюбленность стала любовью, и в этом заключалась вся его трагедия. Сильно влюбляться приходилось ему и раньше. До помутнения разума, трехдневных запоев, а однажды даже до грани самоубийства, но эти ураганы через какое-то время стихали, оставляя на душе легкие рубцы, но не превращаясь ни во что другое. Те женщины не любили его. Совсем. Убить чувство к ним и забыть его было как-то проще. С Кирой же вышло иначе. Она оказалась другой, и Данил был ей по-своему интересен. Только интерес этот был совершенно не такого свойства, как ему бы хотелось.
Он любил ее. Любил больше жизни и, естественно, ревновал. Сначала к мужу. Затем, узнав его, правда заочно, по фотографиям и ее рассказам, перестал. Только завидовал, что называется «по-белому», и уважал, понимая, что такому он не конкурент. Многие женщины всю жизнь ищут принца на белом коне и не находят. Кира нашла. Ей повезло, и Данил даже научился радоваться ее счастью. В этом и состояла эволюция. Когда любишь, хочешь, чтобы любимый человек был счастлив. Пусть даже не с тобой, пусть с другим. Но обязательно счастлив. Кира была счастлива, и Данил это принял, погасив свою боль радостью за нее.
А она… она, наверное, поняла это, потому что не стала отталкивать его, как тех, других своих поклонников, которых у нее хватало везде. Но каждый из них стремился удовлетворить свое желание быть с ней, совершенно не думая о том, чего может хотеться ей самой. А ведь среди тех, других, были такие донжуаны, путь которых усеивали осколки многих десятков разбитых женских сердец. Им не привыкать было отбивать у мужей даже верных жен. Но с Кирой почему-то не получалось. Она держалась за свое счастье, своего принца изо всех сил. И все же, порой, натиск становился так силен, что, казалось, ее бастионы вот-вот могут пасть.
И тогда вновь ревность удушливой волной поднималась в Даниле. Он готов был мириться с присутствием в ее жизни Антона, но не других. Не мог позволить, чтобы какой-то записной дамский угодник походя разрушил ее жизнь, потакая своей прихоти. Тогда Данил готов был разорвать любого, кто попытается сделать это. И разорвал бы, если б понадобилось. Со стороны Воронцов выглядел тихим, скромным и интеллигентным молодым мужчиной, добрым и умным. «Милый мальчик», – говорили о нем женщины, отчего он весь внутренне закипал. Данил не считал себя милым и, тем более, мальчиком. От своего сложившегося имиджа белого и пушистого шпица или умиляющего всех чау-чау