Единственная. Ольга ГусейноваЧитать онлайн книгу.
усмехнулся, покачав головой. Не хотелось бы касаться этой щекотливой темы и сообщать нелицеприятную информацию нашим чересчур дотошным хозяевам, но оставаться «искусственными» в плену – неразумно. Могут и в расход пустить. Помкому пришлось признаться:
– Согласно международной конвенции пять тысяч пятого года создание искусственных людей категорически запрещено законом. На опасных работах используют роботов, но придание им человекоподобного вида тоже запрещено.
– Почему? – предсказуемо заинтересовались иномирцы.
– В нашей истории был сложный период подмены понятий человечности, утраты моральных ценностей. Тогда чуть не уничтожили нашу планетарную систему и человечество в целом. Но сла… по счастью, нашлись умные люди, которые остановили убийственный процесс.
– Поясните, столько различий в генотипе у представителей одного вида, – привычно ровным, как раньше казалось, равнодушным тоном спросил Первый.
– После тех печальных событий человечество было на грани вымирания. Тогда начали генетически модифицировать его остатки, чтобы укрепить, усилить, улучшить. В результате впали в очередную крайность. Уже в следующих поколениях попытки генетических улучшений отразили полную преступную ошибочность. После многих якобы полезных мутаций в новых поколениях выявлялись отклонения. Так, потомки людей, которые были модифицированы для защиты от любой аллергической реакции, могли умереть от укуса даже безобидного насекомого. Поэтому со временем множественные или не жизненно необходимые вмешательства на генном уровне были запрещены законом. И введены специальные биологические маркеры, которыми пытались предотвратить смешивание искусственных мутаций, точнее, отличных от общего первичного генотипа. Но отголоски тех времен вы видите сейчас на экране.
– Кто из вас более натурален? – уточнил Второй. – Кого можно считать базисом?
Мои спутники невольно посмотрели на меня. Пришлось ответить:
– Я. Мои предки решились только на одну генную мутацию. У меня врожденная способность к восприятию языков. И ксенолингвист я не столько по призванию, сколько по наследству. Хотя эта способность, конечно, не у всех в роду проявляется ярко, как у меня. Но любой представитель моей семьи знал не менее десяти языков, даже не работая в области лингвистики.
Дроны перевели акульи взгляды на моих товарищей, и тем пришлось честно поведать о своих наследственных мутациях. Полученная информация весьма заинтересовала иномирцев, вон как голубые толстые пальцы мелькали, записывая данные.
Наконец Резников не выдержал и сухо уточнил:
– Мы бы хотели знать: что с нами будет дальше?
Общее молчание – и неожиданно дрон под номером семнадцать, который меньше всего с нами контактировал, но часто был наблюдателем, произнес:
– Наше руководство примет решение о вашей судьбе.
– Нам нужны более четкие ответы, поскольку ваши исследования в последнее время носят опасный характер для нашего