Быть русским в России. Юрий ПоляковЧитать онлайн книгу.

      – «Литературная газета» (ЛГ), главным редактором которой вы являетесь уже 15 лет, всегда была газетой не только для писателей, но и яркой политико-публицистической трибуной. Главный редактор этого издания по традиции – человек, хорошо разбирающийся в политике, причём – критически. Но начнём с писателей. Что сегодня их беспокоит кроме заработка и желания как-то выжить? Я говорю о гражданской позиции писателей, делятся ли они на какие-то группировки, как это было в советские времена?

      – «Литературная газета» до 2001 года, когда в неё пришла новая команда во главе со мной, была ультралиберальной. Всё, что делалось во времена Ельцина, всё что произошло в 91-м, 93-м, 96-м, 98-м годах, тогдашнее руководство газеты так или иначе устраивало. С 2001 года многое изменилось. Газета стала центристской, вернулась к тем традициям, которые закладывали в неё Пушкин и барон Дельвиг, – «либерального консерватизма» (именно так взгляды Пушкина охарактеризовал Вяземский). Сегодняшняя ЛГ критически относится к наследию 90-х, к тому колоссальному социальному неравенству, которое возникло в обществе. Увы, мы имеем несовместимость современных версий почвенничества и западничества, которые были едва ли не главными для российских и советских литературных традиций.

      – Существование западников и почвенников действительно в наших традициях: Герцен и Достоевский, Распутин, Аксёнов… Они всегда были рядом и не мешали друг другу жить. Что сегодня?

      – Противоречия между ними резко углубились. Вышли на уровень просто генетической вражды. Увы, наиболее крупные почвенники, такие как Василий Белов или Валентин Распутин, к сожалению, умерли, как и наиболее крупные западники, тот же Василий Аксёнов. Активно работающие почвенники публикуются в журналах «Наш современник», «Москва». Ну а западники, точнее, «беспочвенники», это в основном те литераторы, что печатаются в «Замени», «Октябре», «Новом мире», концентрируются вокруг «Букера» и «Большой книги». То, что происходит в стране, если судить по сочинениям, их не очень интересует. Занимает в основном то, как их слово отзовётся в премиальном эквиваленте.

      Между ними появилась принципиальная разница. В дореволюционный период почвенники и западники были писателями, активно полемизирующими, порой находящими общий язык. В советский период они дискутировали даже на партсобраниях, разя друг друга цитатами из решений последнего Пленума ЦК КПСС. Сейчас трагедия в том, что почвенники и западники перестали спорить. Одни считают своих оппонентов дебилами и идиотами, другие – предателями и мерзавцами. И даже не пытаются вступить в диалог. Это неправильно, потому что у отечественной цивилизации всегда было два крыла – византийское и, грубо говоря, инородческое и иноверческое: я имею в виду культуру, а не веру. Сейчас диалог утрачен, а литература в последние 25 лет даже не хочет вернуться в режим диалога.

      – Вы считаетесь человеком, кого принято называть консерватором, резко критикуете наследие Бориса Ельцина. На этом пути даже стали доверенным лицом Владимира Владимировича Путина на последних выборах, объясняя это желанием демонтажа того самого наследия. Как идут дела в этом направлении? Вас не постигло жёсткое разочарование? Я прежде всего имею в виду то, что главное, за счёт чего существует страна, – всё же экономика. А здесь правят бал так нелюбимые вами либералы. Почему ваш протеже терпит рядом с собой Кудрина и Улюкаева (разговор состоялся до ареста Улюкаева), миллиардеров Шувалова и Абызова? Он же держит советниками «оглупителей» учеников Фурсенко и Ливанова, всячески выказывает своё расположение Силуанову и Набиуллиной, которые делают всё, чтобы российская промышленность развивалась как можно медленнее. В чём секрет Медведева, которого В. В. Путин, скорее всего, видит своим преемником?

      – Я должен обдумать этот коварный вопрос… Начнём с того, что Путин – мой лидер, а не протеже. К тому же я не экономист, поэтому мои представления о хозяйственной сфере весьма гуманитарны. Но меня тоже удивляют эти жуткие «ножницы», которые видны не только вам. Во внешней политике, в духовной сфере мы выступаем как радетели традиционных ценностей…

      – Как воины света, Белое Воинство?

      – Да. Белый цвет был цветом нашей монархии. Помните, Лермонтов клеймил злопыхателей: «Вам света белого не видно за светом белого царя!» Мы ратуем за многополярный мир, социальную справедливость, честное распределение мировых богатств и т. д. А во внутренней политике, экономической прежде всего, основные доходы с природной ренты – нефть, газ почему-то идут куда угодно, только не в страну. Это настолько очевидно, что хочется выйти на Красную площадь и крикнуть: «Недра – народу!»

      О социальном неравенстве. Даже большевики через 8 лет после своего прихода к власти ввели так называемый «партмаксимум», по которому партийная номенклатура не могла получать зарплату в разы больше, чем квалифицированные рабочие. Партийные хапуги высмеивались и наказывались, особенно во времена нэпа. Скажем, Булгаков изобразил