Чужой Завет. Эссе. Часть первая. Владимир БуровЧитать онлайн книгу.
о. – Но потом согласились, да хрен с вами – пишите.
И вот так до сих пор и пишут:
– Иван Петрович Белкин?
– Ась?
– Ты будешь.
– Да, сэр, кем?
– Нашим покойным богом.
Вот наука здесь – это и есть наш:
– Покойный бог. – А мы до сих пор думаем, что, как у Пушкина в От Издателя, ведем с ним переписку, и его письмо:
– От 15 сего месяца, – получим когда-нибудь в день рождения.
Несмотря на то, что у Пушкина ясно написано, да, получите, если только сможете до него добраться:
– 23-го сего же месяца, – а мы, как говорится, опять опоздали, и знаете почему?
– Шли в обратную сторону.
07.01.18
А так-то, действительно, живем, как Ад-Ри-Ян Прохоров:
– От покойника до покойника. – Пока, однако, не приснится, что уже не только есть, но и прямо тута Они, не только просятся, но уже и:
– Здрассте, ми тута.
Покойники атакуют, а люди незаметно, что шевелятся. Но только не в Повестях Белкина, где работает Великая теорема Ферма, по которой прямо они и:
– Выходят в люди, – как-то:
– Из армейского прапорщика Владимира в гусарского полковника Бурмина.
Из стрелка Сильвио в Графы да с приданым в виде доброй и красивой нашей:
– Маши.
Тут можно думать, что даже мир Язычества спешит на помощь добрым людям в Дуни, дочери Станционного Смотрителя, как бог Бэл, Белорусский – Минский. Думаю, наоборот, он приехал, чтобы, наконец, объяснить Зевсу – Самсону Вырину:
– Пора прекратить регистрировать это песнопение в виде сплошного рабства, даже походя-попутно.
– Что делать?
– Пора, мой друг, пора, однако, постепенно пусть, но переходить к:
– Счастью.
Следовательно, ситуация, рассматриваемая Солженицыным – и другими, которых большое число – отрицает эту фундаментальную посылку:
– Существование Пред-Истории.
А эта Пред-история и есть, собственно говоря, Разум Человека.
10.01.18 – Человек идентифицирует жизнь, как далекий берег своего – хотя, может быть, и не самого раннего – детства, ибо в раннем детстве страшна смерть навсегда, как:
– Не только Земли не будет, но и вообще голоса людей умолкнут.
12.01.18- Но вот Наталья Голицына с спокойной совестью согласилась играть в этой пиесе Троянского Коня, точнее, ту лошадь:
– Которую хотел убить у кабака Достоевский за то, что попустительствует его систематическому пьянству.
Из чего, собственно, происходит и пьянство всего советского народа:
– Стена недопонимания его потворству кажется ему необозримо излишней.
12.01.18 – Внезапный мрак – это, возможно, именно: мрак жизни, и лучше выбрать смерть, – но пока это только натяжка, что Моцарт соблазнился, как – впрочем – и Иисус Христос:
– Смертью.
Апостолы после Тайной Вечери пошли именно в такой смертельный бой, в котором не только не надеялись уцелеть в этой жизни, а как и ответил Апостол Павел, когда его предупредили, что в следующем городе его убьют:
– Я хочу умереть за Господа. – В этом он увидел свет Жизни Вечной.
Следовательно:
– Отравиться можно, однако, Истиной.
Какую же истину бросил в бокал Моцарта Сальери? Что мог знать Сальери, чего не знал Моцарт? Или, какая тайна была скрыта в его перстне?
12.01. 18 – В любом случае, Апостолы делали на Тайной Вечере тоже самое, макая хлеб в вино – это был даже не обет, что, да, согласен, а вино и хлеб входили в них, как эликсир смерти, необходимый для попадания в ад, где и находится эта крепость, отделяющая человека от бога.
12.01.18 – Потому Моцарт никак не мог надсмехаться над Сальери и покровительственно – тайно – похлопывать его по плечу, что делал сам Сальери явно просто по возрасту:
– Моцарт не только считал Сальери гением, а это именно – в Моцарте и Сальери:
– Данте и Вергилий, – правда, они пошли вместе туды-твою, а Моцарт, кажется, один.
07.02.18 – Кончается кино Доктор Живаго Дэвида Лина 1965 года, на обложке книги Бориса Пастернака портрет Омара Шарифа. Когда-нибудь скажут, как про Шекспира Аникст:
– Это его очередной ляп – он не знал, что лицо Пастернака другое.
Кино кончается, как кончается и жизнь – вообще.
– — – — – — – — – — – —
07.02.18 – Да вы что?!
– А что?
– Мы сейчас издаем всю французскую классическую и всю остальную философию, дошли уже до Сартра, – но!
Сартр как раз говорил, что философия – это не то, что должно интересовать хомо сапиенса, – а:
– ЕЁ