Герой романа. Литературные эссе. Владимир БуровЧитать онлайн книгу.
сть, собственно то, о чем здесь написано, что мир устроен именно, – без: – Кавычек, – то и устал их убирать после всем систем редактирования, – поэтому, пожалуйста,
– Делайте это сами – в уме.
АЛФАВИТ
РС – Алфавит Инакомыслия – Иван Толстой – Андрей Гаврилов – Передача про сына Сергея Есенина – Вольпина, который был известен, как правозащитник
Юлиан Панич читает текст Владимира Буковского, где говорится, что:
– Любое утверждение в реальном мире будет условным. – Но!
Это ошибка, ибо, любое утверждение в энтом мирище будет условно, но только при посылке, при условии, что и:
– Энтот недоделанный Хомо Сапиенс тоже величина только условная.
Это чисто пролетарская идеология – установка, что производимые ротом изрыгания звуков, а также пачкотня на глиняных табличках и на бересте – только условность камня, вообразившего себя человеком, защищающим свои права.
Слово ставится не только на последнее место, но и вообще объявляется только:
– Условностью мира, – где развлекается перед микроскопом на биологическом факультете правозащитный сапиенс, бросивший это дело, скорее всего, именно по этой причине:
– Оне там, в микроскопе ползают хоть бы хны, как будто на самом деле для них нет никаких условностей, а:
– Жить-то нам! – И свалил просвещать Англию, как будто ей здешнее место и так неизвестно:
– Как условность, которая может присниться только в страшном сне.
И можно только надеяться, что сон уже, наконец-то, безусловен, в отличии от реальности, как его пропедевтики.
На этой УСЛОВНОСТИ основано утверждение атеизма, что Правда именно по этой причине не может быть правдой, что любые противоречия, хоть в жизни, хоть в тексте – не являются поводом, чтобы убрать их, эти противоречия, с помощью Веры.
Несовершенство мира объявляется намного более высокой материей, чем наука – к сожалению, это последнее слово Наука, приходится зачеркнуть, как только:
– Условное, – ибо автоматически воспринимается Некоторыми, как только:
– Содержание, – и Форма, которой является Текст, вышибающий в башке хомо разум:
– Не существует. – Так как в Посылке – если кто не забыл стоит энтот самый Хаос – как непременное условие существования этого мира.
Поэтому логика и не основание гениальности Пушкина, а так только:
– Он чё-то такое знал, наверное.
Такой же пример ошибки в восприятии реальности, связанной с Текстом, предлагает нам князь В. Ф. Одоевский, который отвечал в письме Пушкину, который просил у него критики:
– Пугачев слишком скоро, после того, как о нем в первый раз говорится, нападает на крепость, увеличение слухов не довольно растянуто – читатель не имеет времени побояться за жителей Белогорской крепости, когда она уже взята.
Как-нибудь я еще раз прочитаю Капитанскую Дочку и найду точно этот текст, предупреждающий распространением слухов, но можно сразу сказать, что текст, который должен быть До:
– ВСЕГДА! – в любом художественном произведении классики лежит буквально – по тексту – и ПОСЛЕ.
По той простой причине, что время в художественном произведении движется реально, так же, как После Воскресения Иисуса Христа, являющегося одновременно и временем Самого Воскресения.
Просто так, на улице, невооруженным микроскопом биолога, или сверхмощным телескопом ТЕКСТА – нельзя увидеть, что будущее существует и в прошлом, а также и наоборот.
Не видно по одной простой, но довольно сложной причине:
– Человек не может видеть самого себя. – Точнее, может, но не просто так.
Пока Читатель не поймет, не почувствует, точнее, что он и есть Главный Герой Романа – не увидит, что Швабрин, например – второй пример князя Одоевского, что Пушкин не только слишком быстро взял Белогорскую крепость, но и слишком скоро перевел Швабрина из гвардии офицера в сообщники Пугачева – ибо переход этот зашифрован – зашифрован именно Реальностью.
Ибо информацию о Швабрине, что он давно знаком с Пугачевым, надо брать из биографии Гринева, познакомившегося с ним, с Пугачевым, еще в снежной степи, и так далее по приключениям именно Гринева.
А не только так думать, что Пушкин эту смесь бульдога с носорогом отверг еще в черновом варианте. Ибо этот черновой вариант и был Вальтер Скоттом напополам с Проспером Мериме.
Здесь мистификация реальная, мистификация Текстом, который не надо анализировать, чтобы почувствовать логичность переход Швабрина на сторону Пугачева, или закономерность взятия крепости – это происходит автоматически у читателя, увлеченного событиями романа.
Критики, хорошие критики, конечно, как Одоевский – и другие были, Катенин, например, обличавший Пушкина в отсутствии логики в некоторых