Двериндариум. Мертвое. Марина СуржевскаяЧитать онлайн книгу.
учился читать, чтобы расшифровать непонятные символы под обложкой. Ну и понятно, выучил эти фразы наизусть, чтобы потом вставлять по каждому поводу с видом снисходительного превосходства.
Сейчас я отдала бы многое, чтобы рядом оказался Ржавчина и снова брякнул что-нибудь эдакое.
Я по привычке запустила ладонь в волосы и дернула себя за короткие прядки, чтобы не думать о прошлом. Хотя именно из-за него я сейчас здесь, возле Кибитки Памяти. Повозка со всех сторон была обклеена желтыми листами с нарисованными на них лицами. Я пошла вокруг, всматриваясь. Вдруг увижу знакомых?
Порой мне даже казалось, что в ворохе листов мелькают знакомые черты. И я подпрыгивала, дергала бумагу, смотрела. Но нет. Портреты были чужие. Я никого не узнавала.
– Желаете оформить поиск, красавица? – ко мне, шаркая, приблизился кибитчик и по совместительству – рисовальщик.
Не вытаскивая руку, я пальцами пересчитала в кармане несколько монеток. Скудно. И кто-то сказал бы, что тратиться на никчемный поиск – глупо. И все же…
– Да, – я медленно кивнула.
– Кого рисовать? Вы ищите или вас ищут? – оживился старик. – Прошу, сюда.
Он шустро разложил передо мной шаткий тряпичный стульчик, кряхтя, сел на ступеньку кибитки. Изнутри тянуло слегка подгоревшей кашей и жареным луком. Я задумчиво повертела в пальцах монетку, задумавшись над вопросом. Двойной поиск стоит дороже.
И со вздохом положила в коробку с мелками и графитными стержнями два медяка.
– Я ищу. И, надеюсь, ищут меня. Поэтому два портрета. Мой и… одного парня. Правда, последний раз я видела его четыре года назад. Он мог измениться. Но он довольно приметный. Ржавый… Ну то есть… рыжий. Рыжий, да.
Старик кивнул и отложил черный грифель, потянувшись к цветным мелкам.
– По описанию или образу?
– Вы видите образы? – подняла я брови. Надо же!
Рисовальщик кивнул, а я снова вздохнула. Открывать воспоминания – неприятно, хотя я и знаю, что рисовальщик увидит лишь то, что я покажу. И все же каждый раз я нервничала и сопротивлялась. К тому же, после снова разболится голова, это я тоже знала. Но и портрет получится достоверным, со слов такое невозможно.
– Давайте начнем с вашего портрета, милая, – понятливо кивнул старик, и я благодарно улыбнулась.
Работал он быстро. Сухие руки, усыпанные коричневыми пятнышками, порхали над листом дешевой бумаги. Я же пока рассматривала аллею памяти и редких посетителей этого места. Такие аллеи были в каждом городе Империи. Здесь стояли столбы с объявлениями о купле, продаже и аренде, предложения о работе. Здесь же останавливались кибитки с рисовальщиками. Сюда приходили, чтобы поболтать и обсудить новости с приезжим людом.
Я тоже наведывалась на аллею и оставляла портреты на кибитках, надеясь, что это поможет. Но увы… Пока это ни к чему не привело.
Зябкий осенний ветер растрепал мне волосы и забрался под воротник грубого свитера. На самом деле уже пора надевать пальто, одна беда – у меня его нет. Мне нужны обновки – шерстяная юбка взамен полотняной, теплые ботинки, верхняя одежда… И стоит купить все это до наступления морозов. Вот только в моем кармане уныло перекатываются лишь несколько монет, а после аллеи памяти их станет еще меньше. Надо срочно найти другую работу – в магазинчике старых книг, где я обрела пристанище, платили слишком мало.
Ну или пора уезжать. Вот только куда?
– Готово, красавица, – окликнул меня старик.
Я вздрогнула и перевела взгляд на серый лист. С него смотрело мое отражение. Темные кудряшки до плеч, лицо сердечком, прямой нос и упрямо сжатые губы. Взгляд то ли хмурый, то ли грустный. Художнику удалось поймать даже цвет глаз – темно-серые, тревожные.
– Ого, – удивилась я. – У вас талант!
– Да, я рисовал с детства. А потом повезло, в молодости посчастливилось открыть Дверь, – с гордостью пояснил рисовальщик.
– Дверь? В самом деле? – еще больше изумилась я. От этого слова привычно зазнобило.
– Да, я везунчик, милая госпожа. Правда, пришлось продать родительский дом, чтобы оплатить вход… Но это того стоит, вы ведь понимаете, – он довольно подмигнул. – Благодаря Двериндариуму я прожил прекрасную жизнь, милая госпожа! Жил в столице, пил вино с прекрасными женщинами, любил многих… один раз мне даже посчастливилось попасть в Лигу Рисовальщиков, вы представляете? Мы расписывали купол в Хранилище Благости! Если бы вы видели эту божественную красоту!
Рисовальщик закатил глаза и вытянул губы трубочкой, изо всех сил живописуя восторг. Я скрыла улыбку.
– Как же вы оказались в кибитке памяти? Да и Лурден находится довольно далеко от столицы Империи.
– Ах, это все моя неугомонная женушка, будь она здорова! Потянуло ее к приключениям на старости лет! Говорит – хочу посмотреть Империю, ну а раз ты рисуешь, купим кибитку памяти, чтобы не колесить зря! – с досадой крякнул мой собеседник. И слегка испуганно обернулся – не слышит ли упомянутая женушка.
Я рассмеялась, не выдержав.