Горизонт в огне. Пьер ЛеметрЧитать онлайн книгу.
несправедливость по отношению к себе.
– Ну уж нет, Поль! – громко и четко произнес он. – Не надейтесь, что я тоже попаду в эту грубую ловушку.
И поскольку ребенок не двигался, добавил:
– Не принимайте меня за дурака, Поль!
Это он выкрикнул гораздо громче, чем ему хотелось бы. Поль открыл глаза. Он испугался раскатов голоса своего учителя, схватил позолоченный колокольчик и тревожно зазвонил.
Андре обернулся к двери. Мадлен была уже здесь.
– Что стряслось?..
Она подбежала к Полю – что случилось, ангел мой, прижала его к себе. Поверх материнского плеча Поль холодно смотрел на Андре. И это был… вызывающий взгляд. Да, вызывающий. Андре чуть не задохнулся. Он сжал кулаки – нет, не бывать этому!
Мадлен лихорадочно повторяла: все в порядке, душа моя?
– Н…ничего, м…ма…ма, – ответил тот с трудом. – Ус…уст…устал…
Андре молчал, закусив губу. Мадлен старательно и заботливо прикрыла Полю ноги пледом и опустила шторы.
– Пойдемте, Андре. Пусть он отдохнет, ребенок обессилел…
Шарль предпринимал шаги, которые ему многого стоили, он надеялся, что это в последний раз, что ему не придется просить помощи Гюстава Жубера, наемного работника брата, это было бы немыслимо!
А тяжкие испытания все не кончались. Следовало во что бы то ни стало выпутаться из них.
Особняк Перикуров очень изменился. Повсюду, как в больнице, царила тишина, лишь изредка прерываемая шагами слуг, которых осталось всего четверо. Теперь у подножия широкой лестницы помещалась стальная платформа, на которой при помощи штурвала и блоков коляску Поля можно было поднимать и спускать. Механизм напоминал средневековую машину для пыток.
Горничная сообщила ему: госпожа ожидает вас наверху. Шарль, задыхаясь, поднялся по лестнице. В полумраке он не сразу разглядел Мадлен, которая с очень прямой спиной сидела около инвалидной коляски. Медленными движениями она гладила исхудавшую руку ко всему равнодушного Поля.
– Садитесь, пожалуйста, дядюшка, – сказала Мадлен, ее чистый голос не соответствовал замогильной атмосфере комнаты. – Какими судьбами?
Шарля охватило сомнение. Этот голос – властный, почти начальственный – показался ему предвестником чего-то особенного.
Он решился.
Поскольку, как известно, женщины ничего не смыслят ни в политике, ни в делах, он сделал акцент на чувствах, к чему они испытывают особую склонность. Он стал жертвой недоброжелательности. Хуже того, манипуляций. Кое-кто злоупотребил властью, которую он делегировал, и…
– Что я могу сделать для вас, дядюшка?
На мгновение Шарль впал в нерешительность.
– В общем… мне нужны деньги… Немного. Триста тысяч франков.
Две недели назад его собеседница была бы более сговорчива. Гюстав посоветовал Мадлен помочь дяде, и после их злосчастного недоразумения при мысли, что тот покинет банк, она так запаниковала, что охотно бы послушалась его. И Шарль ушел бы