Врата скорби. Следующая остановка – смерть. Александр АфанасьевЧитать онлайн книгу.
ть потом
Наших падших душ
не коснется больше
зло…
Мне страшно никогда так не будет уже,
Я – раненное сердце на рваной душе.
Изломанная жизнь – бесполезный сюжет.
Я так хочу забыть свою смерть в парандже.
Лишь
солнце да песок
жгут нам сапоги,
За короткий срок
мы смогли найти
Тысячи дорог
сложенных с могил
нам с них не сойти…
И
может быть кому
не дадим своей руки,
Может потому,
что у нас внутри
Все осколки льда
не растопит ни одна
звезда…
День отцов. Порт Саид. 19 июня 1941 г
Флота капитан – лейтенант Белкин – по национальности еврей. Хотя, если так разобраться – скверный он еврей. Жрет трефное, а водку – только так хлещет. В его личном деле записано: «Флота капитан-лейтенант Абрам Белкин лучший офицер, которого я только видел в море, но, несомненно, худший в порту». Подпись была заверена личной печатью капитана первого ранга Эбергарта, сына адмирала Эбергарта, командовавшего на тот момент крейсером Громобой. С тем – тогда еще не капитан-лейтенант, а просто лейтенант Белкин и прибыл на остров Змеиный, на котором таких же отморозков было – пруд пруди. С тем же – через семь лет, флота капитан – лейтенант Белкин прибыл – уже в должности командира спецотряда – в порт Хефа, свободный порт на Средиземном море, где в первый же день устроил пьяную драку с колонистами из немецкого Мошавы Германит. Драка – закончилась перестрелкой, в которой никто не пострадал… наверное. По крайней мере, русские моряки точно не пострадали. Все закончилось облавой по всему порту, в ходе которой кого-то поймали, а кого-то нет. На следующий день – пришедший в себя после семи чашек крепкого, горького бедуинского кофе и получаса матерного ора в кабинете капитан рейда, флота капитана первого ранга Бучницкого – капитан-лейтенант Белкин прибыл в полицейский участок высвобождать своих с соответствующей бумагой от военных властей. Попавшихся было четверо, и каждому, на глазах у изумленной полицейской публики капитан-лейтенант Белкин с размаху врезал по морде. Не за то, что натворили, а за то, что попались. Заповедь любого моряка из подводных диверсионных сил флота, первая и она же последняя – «Не попадайся».
Но все это было несколько дней назад, а сегодня…
Темный отсек средней океанской подлодки Щ-239 – мерцает зловеще-красным светом плафона, больше никакого освещения нет. Подводная лодка пахнет тем, чем она должна и пахнуть – мочой, затхлой водой, потом, несвежей пищей, металлом. Поскрипывает время от времени корпус – это с учетом того, что они совсем на небольшой глубине идут, что будет, когда они на расчетную погрузятся? Узкие, тесные отсеки, в которых за что-нибудь, да запинаешься. Команда, которой совсем не по нраву присутствие на борту чужаков, да еще таких. Не раз сходились в драках и в Севастополе, и в Константинополе, и в Одессе: ПДС – практически единственная часть на флоте, откуда не отчисляют за дисциплинарные нарушения, а выговоров, отсидок на губе, даже и порок[1] на каждом – как блох на собаке. Однако приказ есть приказ, и если приказано вывезти этих отморозков в море – будет сделано. Отморозки тоже ведут себя тихо… понимают, где можно бузотерить, а где нельзя. В подразделении – поддерживалась невидимая для других, но жесточайшая дисциплина – и если бы кто, к примеру, пропустил хоть каплю вчера – его избили бы свои же. Потому как все понимаются: идут по самому краю. Любое их задание – может стать последним, в каждом – они ставят на кон свои жизни – свою и других бойцов группы. Поэтому, за три – пять дней до выхода – устанавливается железный закон: ни капли спиртного, никаких драк, только уход за оружием, изучение карт жесточайшие тренировки…
Каждый – сейчас занят своим делом. Места совсем мало, у каждого – в проходе висит гамак, часто самодельный, и под ним – увязка с личными вещами и снаряжением. Так тесно, что если любой из них встанет – то соседу напротив уже не встать, пока первый не уйдет – да и ему будет тесно. Каждый занимается своим делом. Снайпер их – по кличке Кукан – в который уже раз, угнездившись в своем коконе и подвесив к переборке маленький офицерский фонарик – летучую мышь – перебирает винтовку. Винтовка его – «богемка», богемская самозарядка под германский винтовочный патрон 7,92 и с богемской же копией четырехкратного прицела Цейс с самосветящейся подсветкой – Меопта выпускает отличные копии немецких прицелов за две трети цены, при том, что богемское оптическое стекло ценится не менее знаменитого «Цейс в Йене». Богемская самозарядка – участвовала в конкурсах
Наказание поркой для рядового состава было отменено только в 1937 году – как несоответствующее духу русского флота. Для офицеров порку отменили много раньше – офицер, позволивший себя ударить, считался лишившимся чести. Многие командиры были против. Хотя средство наказания изобрели: за провинившегося всю роту наказывали ночным марш-броском, после чего провинившегося избивали сами нижние чины. Хотя бывало, что и не избивали…