Руководство по системной поведенченской психотерапии. Андрей КурпатовЧитать онлайн книгу.
этом необходимо принять во внимание, что процессы ассоциации, компиляции, интеграции элементов постоянно происходят на каждом из уровней психического – и на уровне «схемы», и на уровне «картины». В той или иной степени чутко на изменения в «схеме» реагирует «картина» своими изменениями, равно как и наоборот – какие-то изменения в «картине» влекут за собой изменения в «схеме». По всей видимости, здесь выполняется главное требование А.А. Ухтомского, которое он предъявляет к живому: нелинейность и неравновесность процессов. Благодаря этому «неспокойствию», тому, что «схема» и «картина» постоянно пытаются приладиться друг к другу, но никогда не достигают между собой полного соответствия и единодушия[52]266, доминанты регулярно провоцируются на свое появление и тем самым вновь и вновь стимулируют «психическую деятельность», подобно самозаводящейся машине.
В довершение всего необходимо уточнить, как в этой структуре «устроился» концепт динамического стереотипа. На самом деле он, конечно, незримо присутствовал во всех предшествующих положениях. Однако есть три существенных момента, которые следовало бы оговорить. Часть динамических стереотипов всецело принадлежат «схеме», это динамические стереотипы, которые не имеют ровным счетом никакого понятийного представительства в «картине». Другая часть динамических стереотипов всецело принадлежит «картине», то есть не представляет ничего, что находится в «схеме», а является результатом комбинаций элементов внутри «картины». Впрочем, такое деление весьма условно. Подавляющая часть динамических стереотипов расположена не по горизонталям структуры психического, а по вертикальной оси, то есть значительная часть такого динамического стереотипа находится или в «схеме» или в «картине», а другая часть на другом, смежном этаже. При этом динамические стереотипы, располагающиеся частью в «схеме», а частью в «картине», далеко не всегда организованы «правильно» (корректно или действительно адаптивно), что связано в первую очередь с ошибками (неточностями) в ассоциации между «знаками» и «значениями». Наконец, необходимо признать, что динамические стереотипы являются не менее существенными регуляторами и детерминантами поведения, нежели доминанты.
В конечном итоге поведение предстает как сложнейшая структура, организующая собственное содержание, причем содержание это, надо заметить, не локализуется где-то, в какой-то определенной точке структуры психического, но развернуто в ней, можно сказать, от края до края, представая в каждом из «конкретных мест» в каком-то особенном своем качестве. В добавление ко всему эта структура – не стабильное образование, она находится в постоянном движении. При этом ошибкой было бы думать, что действительно существует какой-то «каркас» структуры; если он и есть, то лишь виртуальный, подобный мнимым предметам в руках у актера, выполняющего пантомиму; то, что мы «видим» эти предметы, есть результат соответствующих движений актера, объективно мы должны были бы засвидетельствовать их отсутствие.
Кроме временных и иных «объективных» факторов, препятствующих формированию полной гармонии между «схемой» и «картиной», одним из самых существенных является то обстоятельство, что линии развития «схемы» и «картины» принципиально отличны: если «схема» развивается по законам биологическим, то «картина» – по законам социокультурным. Этот феномен и был положен в основу теории развития Л.С. Выготского.