Закон трех отрицаний. Александра МарининаЧитать онлайн книгу.
Ну, ты сама понимаешь, что мы в племянничка вцепились мертвой хваткой, вот до вечера и промурыжились.
– И что оказалось?
– Господи, Ася, да если бы что-нибудь интересное оказалось, разве я бы сейчас здесь сидел? Я бы уже раскрытие по горячим следам с ребятами отмечал. Галина Васильевна-то, покойница, умной женщиной была и понимала, что такое пьющий молодой парень без царя в голове, который к тому же частенько остается один в ее квартире. Она дома только деньги на текущие расходы держала, все остальное рассовала по подругам. Ячейку в банке арендовала, ювелирку там хранила, а ключ от ячейки – тоже подруге на хранение. Так что никакой выгоды от ее убийства племяннику не было.
– А что с квартирой? Кто ее унаследует?
– Вот-вот, я тоже об этом подумал. Аська, ты не поверишь, но ее никто не унаследует.
– Как это? – удивилась Настя.
– Квартира не приватизирована. И в случае смерти квартиросъемщика отходит государству, поскольку в ней никто, кроме самой потерпевшей, не прописан. Во как! То есть убивать ее за квартиру тоже смысла никакого. Более того, пока тетка жива, парню есть где жить, а после ее смерти ему придется уматывать в родные пенаты, что в его планы, по-моему, не входит. В общем, похоже, племянничек этот ни при чем. Мы уж и про дружков его подумали, ведь он же с кем-то пьет и хороводится, а среди этой публики гиганты мысли редко встречаются. Вполне могли подумать, что раз тетка состоятельная, то при ней могут оказаться и деньги, и цацки. Могли даже самого племянничка в известность не поставить о своих благих намерениях, просто выследили Галину Васильевну и ограбили. Кстати сказать, на ней ни одного ювелирного изделия не оказалось, ни колечка самого захудалого, ни сережек, ни цепочки на шее, ни крестика. Сегодня даже самые малосостоятельные граждане хоть что-нибудь да носят, ну хоть серебряную цепочку. А на теле убитой – ничего. Так что ограбили ее вчистую, старательно, не только сумку забрали, но и с трупа все мало-мальски ценное сняли. Мы в этом направлении, конечно, еще покопаемся, связи племянника отработаем, но, чует мое сердце, ничего не нароем. Ася, – он внезапно сменил тему, – у тебя еще чего-нибудь поесть не найдется? С утра не жрал ничего, только вот твои три яблока.
– Сейчас принесу, – кивнула она, – только придется подождать, я теперь медленнее черепахи передвигаюсь.
Она потянулась к палке и собралась принимать вертикальное положение. Коля смотрел на нее с сочувствием, но без жалости.
– Давай-давай, – подбадривал он, пока Настя ковыляла к двери, – тебе полезно ходить, надо ногу разрабатывать, ты уж мне поверь, я сам сколько раз через это проходил. Знаю, что больно, но надо. Так что терпи.
– Еще одно слово, – угрожающе прошипела она, не оборачиваясь, – и я вернусь. Или уйду и останусь в палате до утра. А ты будешь умирать мучительной голодной смертью.
Настя выгребла из тумбочки и сложила в пакет две упаковки печенья, плитку шоколада и бутылку питьевого йогурта. Конечно, это не еда для голодного опера, но хоть что-то…