Спецзона для бывших. Александр Викторович НаумовЧитать онлайн книгу.
ку. Потом затолкнул тело в спальный мешок, отнес в машину и увез в лес, где и закопал труп. Суд приговорил его к 12 годам лишения свободы.
– Почему так много дали? – почти искренне возмущается он. – Я никакой не монстр, я совершенно нормальный человек. – И потом добавляет: – Я ведь… любил жену!
Есть такое выражение: «Тюрьма тоже чему-то учит». А учит ли? Уйдя в самоволку, солдат-срочник прихватил автомат, совершил разбойное нападение, взял заложников. Сразу три группы захвата окружили его. Он стал по ним стрелять, ранил двоих. В воздух поднялся вертолет с группой собровцев, но солдат-беглец – невероятно! – подбил вертолет. А потом, как в кино, последний выстрел в себя. Аккурат в голову. Однако выжил, долго лечился и в колонию попал со второй группой инвалидности.
Сегодня его левое полушарие защищает не костная ткань, а пластмассовая полусфера, прикрытая кожей. Один глаз не видит. Половина лица парализована. Речь прерывистая.
Спрашиваю его, зачем же он пошел в злополучную самоволку. Отвечает:
– Да нужно было решить свои вопросы.
А потом, немного подумав, сообщает:
– До конца всего не решил. Как выйду из колонии, надо будет снова идти. Доделывать.
А ведь в таком самоубийственном упрямстве испокон веку и заключалась вся житейская философия русского мужика, которому если «втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь».
Сотрудник ППС задумал угнать машину, загруженную водкой. Вышел на обочину, взмахнул жезлом. Грузовик остановился. Ничего не подозревавшему водителю было приказано пересесть в служебный уазик, где находились еще трое участников преступной группы.
На свое счастье, водитель сумел вырваться, добежал до ближайшего поста ГИБДД, и была поднята тревога. «Оборотней в погонах» вскоре поймали. В свое оправдание они говорили:
– Ну а как еще жить? В наше-то время. Цены на все растут. А нам семьи кормить надо.
Как говорится, вот еще два русских вопроса: кто виноват и что делать?
Капитан Вооруженных сил, приняв в гостях «сто грамм», избил хозяина квартиры, а потом сбросил обмякшее тело с балкона четвертого этажа.
– Только не подумайте, что я какой-то отморозок, – поясняет бывший капитан. – Я в жизни не ударил ни кошку, ни собаку.
Каждый получивший срок пытается оправдаться: то ли бес попутал, то ли… начальник.
Находившийся при исполнении сотрудник отдела вневедомственной охраны совершил грабеж века, обчистив хранилище в коммерческом банке. Через три дня его поймали. Деньги вернули пострадавшим, а грабителя отправили в спецколонию. Отбывая срок, осужденный катит бочку на бывшего начальника:
– Он все время ко мне придирался по пустякам, но я отомстил: его сняли с должности после ограбления банка.
С конца девяностых тема «оборотней в погонах» будоражит российское общество.
Вопрос исследуют аналитики. Появляются статьи в газетах, сюжеты на телевидении.
Но сами преступники остаются за кадром, проблема – в повестке дня, а тема – по-прежнему не раскрыта. О преступниках в погонах пишут либо по материалам уголовных дел, либо со слов тех, кого привлекают к раскрытию подобных преступлений.
В этой книге приводится взгляд на проблему с «другой колокольни» – точка зрения самих осужденных. Бывший сотрудник спецслужбы на вопрос о том, что же толкнуло его нарушить закон, восклицает:
– А вы знаете, если один раз переступишь черту, то потом тебя уже ничего не удержит! – И добавляет: – Криминальный мир тоже пытается повышать квалификацию. Взять нож или пистолет и помахать ими в воздухе – это уже примитивно. Сейчас все больше ценится техника совершения преступлений. И бандиты специально ищут знакомства с сотрудниками правоохранительных органов.
Имена и фамилии в книге изменены.
Все высказывания обитателей спецзоны приводятся без адаптации под каноны литературного текста.
Осужденным я задавал одинаковые вопросы: о жизни до приговора, первом дне заключения, специфике отбывания наказания в колонии для б/с – бывших сотрудников.
– У нас в зоне отмечаются все военные праздники: День ВДВ, День пограничника, День Морфлота, – говорит один осужденный. – Потому что здесь сидят бывшие военные.
Другой осужденный, разжалованный опер, утверждает, что в колонии много порядочных людей:
– Вы можете не поверить мне. Я тоже не верил, когда раньше, по работе, сталкивался с такими случаями, если один за другого говорил: «Он там отсидел семь лет, он человек порядочный». А у меня не укладывалось в голове: как порядочный человек мог отсидеть в тюрьме? – И сам же объясняет этот парадокс: – Наверное, мы можем быть нормальными только тогда, когда у нас все плохо. – После чего выдает сентенцию: – Я даже скажу так: у меня круг общения с нормальными людьми в колонии шире, чем был на воле.
Ему вторит другой осужденный:
– Если человек попал в тюрьму, это еще не значит, что он какой-то моральный урод, что нет у него ни чести, ни совести,