Верещагин и другие. Роман и три пьесы для чтения. Марина КоролёваЧитать онлайн книгу.
чмокнула в щеку и пошла положить сумку в комнату. Она как будто и не удивилась, что я вышел из своего многодневного затворничества.
Я пошел на кухню заварить свой чай, она минут через пять пришла тоже. Заглянула в холодильник.
– Как ты? – спросила она все-таки, но как-то рассеянно. – Как поработал?
– Нормально. Завтра на занятия. А ты где так долго?
– Я же звонила твоей матери, – сказала она совершенно спокойно, даже очень спокойно, – она что, не сказала? Как всегда. У нас репетиции перед экзаменами одна за другой. Умолили меня остаться, как тут откажешь.
Она сделала себе какой-то бутерброд, предложила и мне, но я не захотел. Мы выпили чаю. Молча, но у нас это бывает – особенно если я выхожу на кухню ненадолго во время работы. Говорят, мне в такие моменты задают вопросы, я на них даже отвечаю, иногда связно, иногда совсем невпопад, но потом спроси меня, о чем говорили, – не вспомню. Когда-то на это сердилась мать, потом жена, а потом стало ясно, что сердись не сердись – исход один. Привыкли.
Но сейчас молчание было какое-то другое – не потому, что жена не надеялась на ответ, я это видел. Нет, молчала она, именно она, потому что была погружена в себя, совсем как я в те самые минуты, когда ко мне обращаются, а я не слышу. Но она не писала музыки. Я смотрел на нее. По лицу жены прошла легкая волна. Улыбка? Ну слава богу. Выглядела она, кстати, прекрасно, новый шарфик какой-то.
– У тебя всё в порядке?
Она вернулась ко мне взглядом. Вопрос ее то ли удивил, то ли смутил.
– Конечно! А что может быть не в порядке?
А что странного в моем вопросе, хотел я спросить. Подумал – и не стал спрашивать.
– Я к себе, – сказал я. – Ты придешь?
Она потянулась, встала, отнесла чашку в раковину.
– Устала ужасно. Пойду спать, а? Мне завтра рано на работу.
Я пожал плечами. Она ушла к себе.
Мы не спали вместе. Нет, это надо пояснить: у нас не было общей постели, у каждого была своя, в своей комнате. Так завелось с самого начала. Именно завелось, никто ни о чем не договаривался, никто никого ни о чем не спрашивал. Благо квартира позволяла. У меня в кабинете был уже узенький топчанчик, жене мы купили такую же узкую кровать и поставили в ее комнате. Представить себе какое-то двуспальное ложе я не мог, до того мне это казалось пошлым, жена же вопросов не задавала, приняла как должное. И так все было ясно: я работаю ночами, какой уж тут совместный сон? Поэтому и ночей, общих ночей у нас не было, у каждого они были свои. А как же, спросите вы… Ну конечно, конечно, и даже очень. Но для этого не нужна общая кровать, сойдут и две узкие, по очереди. Потом мы расходились, каждый к себе. Говорят, это сохраняет чувства. Кто говорит? Да вот хотя бы секретарша на кафедре.
Любил ли я жену? Конечно, я ее любил. Она была отличной любовницей, свободной, умелой, без заморочек, не просила выключать свет и все такое. Да, я ее любил и ценил. Я знал, что был ей плохим мужем, плохим отцом своему сыну, но что же делать, помилуйте. Я и студентам своим говорю: сочинительство – это занятие, вредное