Привычное проклятие. Ольга ГолотвинаЧитать онлайн книгу.
и, не сказав жене ни слова, вышел из комнаты.
Безобразие! Калитка распахнута настежь! А Молчун, зараза, дрыхнет под навесом у поленницы!
Хозяин пинком разбудил нерадивого сторожа. Молчун вскочил, ошалело заозирался – и рухнул на колени, поняв, как серьезно провинился.
Раньше двор оставался без охраны: засовы на воротах и калитке снаружи не откроешь, а изнутри ночью в лес выйти – такие дурни на постоялый двор не забредают!
Но с прошлой зимы Кринаш все чаще приказывал рабам нести караул во дворе. У него, мол, на душе неспокойно, так пусть полночи один по двору побродит, полночи – другой. И хотя Молчуна и Верзилу не радовала необходимость после полного трудов дня зевать и глазеть на звезды, ни один из них не считал хозяйский приказ блажью. И не потому, что Кринаш, как правило, на следующий день позволял им немного вздремнуть. Нет, рабы поняли: у их господина звериное чутье на опасность.
Чего стоил хотя бы случай, когда прибывший с мирными путниками сообщник разбойников ночью пытался отворить ворота своим дружкам из шайки Хвата. Или повторная – через две ночи – попытка разбойников проникнуть на постоялый двор, забросив на частокол привязанные к веревкам крючья.
Ну, разбойники-то ладно, они получили по ушам и окончательно усвоили: Кринаша злить – что медведя в берлоге ногами пинать. А вот неведомая Подгорная Тварь, летучая такая, вроде пузыря со щупальцами, что спустилась с ночного неба на двор – ох, и вспоминать не хочется! Еле прогнали ее факелами.
И вот теперь – калитка открыта. Забегай или заползай любая хищная дрянь!
Не поднимая глаз, провинившийся раб ожидал вспышки хозяйского гнева.
Но Кринашу было не до него. Он окинул взглядом двор. Подошел к ивовому плетню вокруг огородика. Одним движением вырвал из земли угловой кол, не обращая внимания на то, что рухнула им же сплетенная ограда. Взвесил кол на руке – тяжелый, острый!
– Хоть меч возьми! – простонала с крыльца Дагерта. Платок упал с ее плеч, и высокая костлявая фигура в длинной белой рубахе походила в темноте на привидение.
– Нельзя, – отозвался Кринаш, – они железо чуют… Ступай в дом, а то холодно.
Дагерта не двинулась с места.
– Иди в дом! – строже сказал муж. – Грудь застудишь, а тебе маленькую кормить.
Женщина поспешно подобрала шаль, набросила на плечи, но с крыльца не ушла. Так и не отвела взгляда от мужа, который направился к калитке. Проходя мимо Молчуна, все еще стоящего на коленях, хозяин задержался, обернулся к дому:
– Собаку надо завести, вот что! Давно бы нам, жена, догадаться! А то и двух, позлее да погорластее. Вернусь – решим… А ты, лежебока, закрой за мной калитку на засов.
Было темно, однако древесные кроны над головой Ульфейи не казались сплошным черным пологом. Они походили на грузные, набухшие тучи. Какая гроза обрушится из них, какие молнии ударят?
Женщина вспомнила, как однажды гроза застала их с Хашуэри вдали от замка. Она испугалась тогда, закричала. Казалось, молнии прицельно бьют именно в нее. Хашуэри засмеялся и сказал: «Ах ты, птичье