Красная Рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы. Эдуард УспенскийЧитать онлайн книгу.
Оказалось, что в палату никто не заходил, дверь была заперта на ключ. В окно никто не залезал, так как оно было на втором этаже. И задушенный мальчик ни с кем никогда не ссорился, а был тихий и бесполезный, и еще он был какой-то запуганный.
Все люди на территории, и взрослые, и дети, ходили грустные и подавленные. Начальник лагеря говорил следователю зеленгородской милиции капитану Матвеенко испуганным голосом:
– Вы можете надо мной смеяться, но я уверен, что это Красная Рука.
– Кто, кто? – спрашивал хитроглазый и толстый капитан. – Какая еще Красная Рука?
– А такая, которая прилетает по ночам.
– Никогда не слышал. Глупости это.
– Никакие не глупости. Я двадцать лет работаю начальником лагеря. И в «Артеке» был, и в «Орленке», и еще кое-где. И много раз слышал, что ночью в окно стучится Красная Рука, потом залетает в палату и кого-нибудь душит. А еще есть Черная Простыня. Она набрасывается на ребенка, закутывает и не дает дышать, пока он не умрет. И этого не знаете?
– Не знаю, – ответил Матвеенко.
– А еще есть Зеленые Пальцы. Они защекочивают до смерти…
– Знаете что, – перебил его усатый капитан, – я уже не в том возрасте, чтобы сказки слушать… Да и некогда мне. Но вот у меня сейчас студент один есть на практике. Он юрист, будущий следователь – Виктор Рахманин. Я его к вам подошлю, вы ему все и расскажите. Договорились?
И он пошел дальше заниматься делом: снимать пыль с подоконников, опрашивать свидетелей, осматривать задушенного мальчика.
Практикант Рахманин явился на следующий день.
– Товарищ начальник, я вас очень внимательно слушаю.
Рахманин был высок ростом, плечист, как шкаф, и очень легок в движениях.
Директор походил по своему летнему кабинету и спросил:
– А вы смеяться надо мной не будете?
– Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.
– Тогда слушайте. Это случается почти каждое лето то в одном, то в другом лагере. Вдруг мальчик пропадет, вдруг найдут девочку без дыхания. Ищут, ищут, кто это сделал, и не находят. А ребята потом рассказывают, что над лагерем летала Черная Простыня, что она пыталась пролезть в одну палату, потом в другую, но ее спугнули. Или говорят, что видели Красную Руку, летавшую за окном, она страшная и светится.
Когда начальник говорил «Черная Простыня» или «Красная Рука», он произносил эти слова с почтением, как если бы говорил «Верная рука – Друг индейцев» или, например, «Соколиный Глаз».
– Интересно, – сказал Рахманин.
– А знаете ли вы историю про Красное Печенье? Или про Красное Копыто? Или про Гроб на Колесиках и Хозяина Кладбища?
– Никогда не слышал эти прелестные истории.
– Не очень-то они прелестные, – грустно отметил начальник, – и, как мне кажется, все они из одного чемодана.
– Расскажите хотя бы одну, – попросил Рахманин.
– Пожалуйста. Какую?
– Про Гроб на Колесиках.
– Хорошо, слушайте. Жила-была девочка у мамы. Однажды она осталась одна. И вдруг по радио передают: «Девочка, девочка. Гроб на Колесиках выехал с кладбища, твою улицу ищет. Прячься». Девочка испугалась, не знает, что делать. Мечется по квартире, хочет маме по телефону позвонить. А в телефон говорят: «Девочка, девочка. Гроб на Колесиках нашел твою улицу, он твой дом ищет». Девочка пугается страшно, все замки запирает, но из дома не убегает. Дрожит. Радио снова передает: «Девочка, девочка. Гроб на Колесиках твой дом нашел. В квартиру едет…» И так далее. Короче, когда мама домой приходит, она находит девочку неживой. Только во рту одно колесико какое-то… Как вам это нравится?
– Мне это совсем не нравится, – сказал Витя Рахманин.
– А вы верите в то, что я рассказываю?
– Конечно, – ответил Рахманин. – Есть такое правило: во время следствия верить всему, что говорят, а потом надо проверять факты. Только вы об этих историях больше никому ни слова, чтобы нам с вами однажды не проснуться с колесиками во рту.
– Или с рукой на шее, – шепотом добавил начальник.
– Послушайте, – спросил Рахманин, – но если Красная Рука светится, ее же люди должны замечать. Сколько людей ночью по лагерю бродит: и сторожа, и вожатые, и ребята, которым в туалет приспичило. Вон и собаки есть у вас в лагере.
– Я и сам об этом думал, – сказал начальник. – Может быть, эта рука не всегда светится, а только тогда, когда на дело выходит. То есть уже у самого окна.
– А она при этом не раскаляется?
– Не знаю. Кажется, нет. По крайней мере ожогов на шее у жертвы обычно не бывает.
– Ладно, – сказал следователь-практикант Рахманин. – Я должен сперва все обдумать и составить план. Завтра я к вам обязательно зайду. Мы с вами нанесем на карту все такие случаи и узнаем, где эти силы гнездятся. И у меня наверняка возникнут новые вопросы.
Новые вопросы не возникли. Когда Виктор Рахманин пришел в пионерский