Благословение Зоркого бога. Марина ЯсинскаяЧитать онлайн книгу.
водилось седины.
Лесничие сложили к ногам колчаны, луки и посохи и почтительно, в пояс поклонились дремлющей лапе. Зверобой осторожно, щупая ногой землю перед каждым шагом, пошёл вперёд, нараспев повторяя заклинание:
– Сестрица светофорница, разреши пройти. Мы – мирные пешеходы, зебра блюдём. Не плутай нас по перекрёсткам, позволь двигаться дальше.
Минуты утекали одна за другой.
Первым не выдержал Василёк – злость и досада толкали его вперёд:
– Может, она спит? Прошмыгнём быстренько – она и не заметит.
– Не заметит, – хмыкнул в седую бороду Тимьян. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто в Улицы входит, не получив благословения светофорницы?
– Ну?
– Светофорница обежит вокруг тебя незаметно по кольцу, – зашептал Тимьян, – И ты из него никогда не выберешься, так и будешь бродить кругом по Улицам, пока не помрёшь с голоду и не обернёшься упырём.
«Сказки», – отчётливо читалось в юношеских глазах, бесстыже и нагло отказывающихся верить россказням стариков.
– Или, упаси Дерево, как дядька мой, попадёшь в лапы к кикиморам или сантехам, и они тебя зыбочником обернут на веки вечные, – продолжил Тимьян, кивнув куда-то в сторону.
Василёк проследил за его взглядом, немедля увидел серого зыбочника, спрятавшегося неподалеку от дороги, и поёжился. Железное тело покрыто птичьей паршой, рогатый верх высится над кронами, и от него в обе стороны тянутся железные нити, намертво сковывая зыбочника с другими собратьями… Ходоки говорили, зыбочья цепь бесконечна, она тянется от одних Улиц к другим, на много сотен вёрст, и опоясывает весь белый свет.
– Будешь стоять мёртвый, и только в грозу оживать сможешь. Станешь обрывать нити и хлестать ими как молниями насмерть всё живое, что случится пройти рядом с тобой, – зловеще закончил Тимьян и многозначительно покачал седой головой.
– Да понял я, понял, – присмирел Василёк и вздохнул: – И долго ждать?
– Столько, сколько надо… Бывало, днями ждали, а то и неделями.
– Днями? – взвился парень. – Да она же тогда сгинет без следа, ни за что не нагоним…
– Тихо, – резко приказал Зверобой, резанув напряжённым взглядом по стоявшим позади него.
Василёк пристыженно замолчал – Зверобоя, немного сутулящего спину, как это обычно делают люди высокого роста, хмуро щурящего темные глаза, опытного ходока, уважали и побаивались все лесничие.
– Тихо, – повторил Зверобой и продолжил свой медленный ход к лапе светофорницы, приговаривая заклинание.
Прошло ещё несколько мучительно долгих минут, и верхний глаз лапы нехотя загорелся красным. Зверобой немедленно остановился, пошарил в перекинутой через плечо котомке, выудил сухарь, искрошил его в длинных пальцах и высыпал перед собой на землю длинной продольной полосой.
– Сестрица светофорница, прими подношение, – почтительно произнёс он и наступил на полосу крошек.
В ответ верхний глаз погас, а средний загорелся жёлтым.
Зверобой извлёк из котомки следующий сухарь и повторил процедуру.
– Сестрица светофорница, прими подношение.
Средний глаз нехотя мигнул и погас. Путники затаили дыхание, впившись взглядом в нижний глаз. Тот мигнул и загорелся зелёным.
– Благодарствую, сестрица, – низко поклонился Зверобой, оставляя на земле третью полосу, а затем путники быстро пробежали под трёхглазой лапой.
– Уф, – перевёл дух Василёк, когда, обернувшись назад, увидел, что на лапе светофорницы снова загорелся красный глаз. – Пронесло.
– Погоди радоваться прежде срока, – осадил его Тимьян. – Сколько их ещё впереди! Да и если бы только их…
Зверобой не присоединялся к разговору. Закинув посох за спину, он уже широко шагал по изрытой трещинами дороге в сторону Улиц. Лесничие поглядели ему в спину и слаженно бросились догонять ходока.
К Улицам подобрались засветло, и, хоть до заката оставалось ещё часа два, Зверобой решил, что внутрь они пойдут только завтра. Лес совсем поредел и уже не нависал плотным шатром над запретной дорогой; впереди, в опасной близости, вызывая липкий холод в самом низу живота, высились огромные каменные строения, пялящиеся по сторонам слепыми провалами глазниц-окон. Некогда – владения людей, а теперь – нечистое царство кикимор, упырей и правдомов.
Для ночлега Зверобой облюбовал поеденные ржой останки железного скелета огромного водильца, чем вызвал замешательство не только у неопытного Василька, но и у делавшего в прошлом пару ходок в Улицы Тимьяна.
– А не рассердим мы дух умершего зверя, ночуя у него в брюхе? – опасливо осведомился он, не решаясь, впрочем, налагать запрет. У себя в роще Тимьян был ведуном, потому лесничие всегда прислушивались к его словам. Но не Зверобой – он был, хоть и хорошо знакомым, но пришлым, не своим. Собственно, доподлинно о Зверобое было известно только две вещи. Первая – что он лесничий, потому что безошибочно и неукоснительно чтит все леснические заветы.