Царство и священство. Алексей Михайлович ВеличкоЧитать онлайн книгу.
в темноте. Но лишь идя по нему, единственно возможно ответить на главные вопросы бытия, увидеть мир человека в его многообразии, коснуться феномена права, понять, что означает вера в Бога для каждого из нас и кто такой человек для Вселенной. Скажу откровенно: это было благодатное время, и я искренне благодарю Создателя за то, что вкусил радость творчества и испытал волнительное ощущение открытий.
По-видимому, автор этих строк был прилежным учеником, а потому за указанное время из-под моего пера вышло довольно большое количество статей и монографий. Судьбы их были различными: часть из них вообще не публиковалась на бумажных носителях, некоторые, написанные по просьбам друзей и знакомых для периферийных журналов, не имели никаких шансов появиться на глаза широкой научной публике; другие публиковались в научных изданиях для узкой группы специалистов. Отдельное место занимают доклады, сделанные в различных научных учреждениях и не лишенные самостоятельного интереса. Вполне естественно, само собой возникло желание собрать и систематизировать ранее написанные работы в отдельные тематические сборники.
Нельзя, конечно, сказать, что в предлагаемых читателю работах излагалась истина в последней инстанции, открытая автору с младых ногтей. Напротив, писательство стало способом познания и раскрытия истины по вопросам, не перестававшим волновать меня на протяжении всей жизни. Беда нашей правовой (в частности) науки в том, что, как правило, ее апологеты не знают исторических фактов, анализ и обобщение которых должны были бы стать основой для последующих научных теорий и доктрин. Вместо этого в привычку вошло оперирование общими соображениями, порой довольно оригинальными, но, увы, не основанными на реальных событиях. Отсюда – то невероятное многообразие и легкость суждений, которыми современная наука заполняет лакуны знаний. Ее безынтересность и невостребованность.
Разумеется, не был свободен от этого ложного пути познания и автор этих строк. Впоследствии, узнавая, как развивалась история в конкретных событиях, расставаясь с пустыми иллюзиями и приятными на слух домыслами, взрослея духом, мужая и мудрея, естественно было корректировать и прежние мнения, если приходилось констатировать их ложность или неполноту. Было бы нелепо полагать, будто те мысли, которые роились в голове у 25-летнего юноши, только-только начавшего путь познания, вполне еще не сведущего во многих вопросах, сохранились в девственно-чистом виде в голове уже зрелого мужчины и, надеюсь, состоявшегося исследователя. «Последовательность жизни, – умудренно констатировал некогда К.Н. Леонтьев (1931–1891), – до того извилиста и сложна, что последовательности ума никогда за ее скрытой нитью не поспеть»[1]. И нельзя не согласиться с В.С. Соловьевым (1853–1900), некогда написавшим: «В мире человеческом свобода от внутренних противоречий не всегда означает обладание полной истиной; иногда это лишь признак простого отсутствия мысли и идеального содержания»[2].
Помню, с каким удивлением по мере изучения истории Византийской империи и России я обнаруживал непроизвольную метаморфозу собственных взглядов в контексте пресловутого «цезаропапизма» и «скорбей» по упраздненному Русскому патриаршеству. До этого из общих «идеологических убеждений» казалось, что и спорить не о чем: реформы Петра Великого и упразднение патриаршества означали очередное «Вавилонское пленение Русской церкви», забвение наших национальных основ, измену Православию. Это же «общеизвестно»! Но чем более я познавал историю нашего Отечества – трудную, не идеальную, далекую от внешнего блеска и приписываемых ей восторженных оценок, тем меньше и меньше оставалось поводов для упреков в адрес Царя-реформатора.
Это был не единственный момент интеллектуального трезвления. Папизм, конечно, трагичное и разрушительное явление для всего христианского сообщества. Но, изучая историю Церкви, я убедился, что папизм не присущ исключительно Римо-католичеству, как это повелось утверждать в лагере «русских патриотов», что у этой тлетворной болезни имелись плодовитые учителя и последователи и на Востоке. И, окидывая взором открывшиеся исторические факты, зачастую трудно ответить на вопрос: чей папизм ядовитее – латинский или восточный, в том числе и русский. Скажу без обиняков: таких неожиданных «открытий» и оставленных в прошлом «убеждений» по мере расставания с юношескими идеологемами и всестороннего изучения материала на стыке права, богословия, политики и истории было немало.
По этой причине, подбирая свои работы для этого издания, автор счел вполне оправданным опустить отдельные статьи и монографии, которые либо утратили свою актуальность, либо уже не отражают мои современные убеждения. Так, я отказался от переиздания книги «Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых культур» (СПб., 1999), которая хотя и ввела меня в свое время в круг патриотически настроенных публицистов, принеся определенную известность, но содержит тезисы, в настоящее время признанные мной ошибочными. В частности, о Синодальном периоде и личности императора Петра Великого и т. п. Безусловно, отдельные суждения и до сих пор прочно входят в состав моего мировоззрения, но в целом книга отражает взгляды, которые я «сегодняшний» уже не разделяю.
Другая