Легенда об ангеле. Книга 1. Провидение. Джейми МакгвайрЧитать онлайн книгу.

      Глава 1

      Потерянный и обретенный вновь

      Обычно дочери уважают отцов. Дочь может считать отца настоящим героем или вознести на такой высокий пьедестал, что не взобраться больше никому из людей, к которым она испытывает привязанность. Мой отец, как я считала, заслуживал не просто уважения или преданности, или даже любви. Я перед ним благоговела. Он был для меня больше чем сверхчеловеком – он был богом.

      Одно из моих первых воспоминаний: двое мужчин стоят, сжавшись от страха, в кабинете отца, а тот говорит им вещи, которых я не понимаю. Его слово всегда было последним, никто не смел перечить отцу. Разжалобить его не могла даже смерть.

      Моя прежняя жизнь закончилась 14 декабря, когда я ответила на телефонный звонок.

      – Нина, – тихо проговорила мама, – ему осталось совсем недолго. Ты должна приехать сейчас же.

      Я поставила телефон рядом с собой на кровать, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках, но аппарат все-таки свалился на пол. Две недели я будто жила в ином мире; звонки, звонки, один ужаснее другого. Сначала медсестра из больницы сообщила, что отец попал в аварию. Мой номер он набирал на мобильнике последним, чем возложил на меня ужасающую обязанность передать эту сокрушительную новость матери. В последние дни краткие отчеты об отсутствии изменений сменялись мягкими предложениями приготовиться к неизбежному, и я едва ли не радовалась, что близится момент, когда звонки наконец прекратятся.

      Странно было идти в прихожую, брать пальто и ключи. Действия казались такими обыденными. Разве может начинаться с этого поездка для прощания с отцом? Казалось, обычная жизнь осталась далеко в прошлом, и я оплакивала ее, пока шла к машине и запускала мотор.

      Отец стоял у руля кораблестроительной индустрии и правил ею железной рукой, но я знала его нежным и ласковым – мужчиной, который прерывал важные встречи, чтобы ответить на мой пустячный звонок, осыпал поцелуями мои ссадины и переписывал сказки так, чтобы принцесса всегда выручала из беды принца. А сейчас он беспомощно лежал на кровати в спальне, которую делил с моей матерью, и таял на глазах.

      У двери меня встретила домоправительница Агата:

      – Мама ждет тебя, дорогая. Поднимайся наверх.

      Агата взяла у меня пальто, и я поползла по лестнице, чувствуя, как с каждым шагом комок подступает все ближе к горлу. При входе в комнату мимо меня проскользнула сиделка, я вошла и, увидев отца, содрогнулась. Лицо его было желтым и блестело от пота; обычно чисто выбритый подбородок потемнел, над пересохшими губами топорщилась щетина; грудь тяжело вздымалась и опускалась, и после каждого вздоха мама ласково говорила отцу слова утешения. Приглушенное пиканье мониторов и сопение насосов – аккомпанемент к моему самому страшному ночному кошмару.

      С момента аварии всякий раз, когда я приходила к отцу, мои ноги превращались в корни – пробивали ход сквозь туфли и врастали в деревянный пол. Я не могла двинуться с места – ни шагнуть вперед, ни убежать.

      Мама посмотрела на меня усталым, полным страдания взглядом и сказала:

      – Нина, подойди, дорогая.

      Она подняла руку, подзывая меня, однако ноги не слушались. Мама понимающе вздохнула и приблизилась ко мне, так и держа руку вытянутой вперед. Я не могла оторвать взгляда от отца – каждый вздох давался ему с трудом. Мама взяла меня за плечи и осторожно подтолкнула вперед. Сделав несколько неуверенных шагов, я остановилась.

      – Я все понимаю, – шепнула мама.

      Буквально отдирая ноги от пола, я позволила матери подвести себя к отцовской кровати.

      – Джек, дорогой, – произнесла мама успокаивающим тоном, – здесь Нина.

      Я вновь увидела отчаянную борьбу отца за глоток воздуха, наклонилась к нему и шепнула в самое ухо:

      – Я здесь, папочка.

      Дыхание сбилось, и отец что-то неразборчиво пробормотал.

      – Не пытайся говорить. Просто отдыхай. – Дрожащими пальцами я прикоснулась к его руке. – Я побуду с тобой.

      – Синтия, – позвал маму из дальнего угла комнаты поверенный в делах и друг отца Томас Розен.

      Со страдальческой миной мама глянула на папу, наскоро прижала меня к груди и бесшумно пошла к Томасу. Шелест их голосов влился в поток звуков, которые издавали прицепленные к отцу аппараты.

      Отец втянул в себя воздух, а я мягко отвела с его влажного лба седоватые волосы.

      – Нин… – сглотнул он, – Нина.

      Я поискала взглядом маму, пытаясь в последний раз найти в ее глазах признак надежды, но увидела только неизбывную печаль и повернулась к отцу, чтобы сказать последнее прости.

      – Папочка… – начала я и запнулась, слова не шли с языка.