Разбитое сердце. Барбара КартлендЧитать онлайн книгу.
счастливы, чем многие бедняги, прожившие вместе целую жизнь. Конечно, мы не всегда были вместе. Иногда ему приходилось покидать меня, например, когда он ездил в Канаду, но в некоторых путешествиях я была рядом с ним. Я путешествовала под своим собственным именем, а прилюдно мы встречались как друзья. Однако я иногда едва удерживалась от смеха, когда ваш дядя подходил ко мне, например, на пароходе или в гостинице и говорил: «Неужели это вы, миссис Хьюитт? Боже, какой сюрприз!» – Он играл свою роль лучше многих из тех, кто зарабатывает актерским ремеслом на жизнь. Иногда мне казалось, что все это его забавляет – это притворство, эта осмотрительность, это устройство обстоятельств таким образом, чтобы мы могли быть вместе, но никто не догадался бы о том, кем в действительности мы являемся друг для друга. A потом он вдруг все меняет: берет меня в Париж или на юг Франции, и я еду с ним и регистрируюсь в отелях как его жена.
«Это может повредить твоей карьере, Эдди», – говорила я ему. – Но нет, он ничего не желает слушать, он плюет на общественное мнение!
– Но здесь был ваш с ним дом? – спросила я. Оглядев комнату, я попыталась представить в ней дядю Эдварда. Он всегда казался мне человеком вольным, которому нужны большие пространства, и я не могла представить его в тесной, женской, по сути, атмосфере.
– Впервые сняв эту квартиру, – проговорила Рози Хьюитт, – он назвал ее нашим pied-à-terre[4], а потом постепенно начал видеть в ней свой дом. «Нет, Рози, места лучше собственного дома», – говаривал он, приходя сюда вечерами. А потом он купил дом на Смит-сквер – приходилось соблюдать приличия ради политической карьеры, – пригласил декораторов и все такое. А когда работа была закончена, повез меня смотреть.
«И как тебе это нравится, Рози?» – спрашивает меня. Я не хотела ранить его чувства и молчала, а он берет меня под руку и смеется – ну, как он всегда смеялся: запрокинув голову и от всей души. «Ничего не говори, моя милая. У тебя на лице написано, что ты думаешь. Никакой это не дом, правда?» – «Для тебя, Эдди, может, в самый раз, отвечаю, но для меня здесь слишком роскошно». – «Мне тоже так кажется», – говорит. Словом, мы развернулись, вышли из дома и направились прямо сюда. Снял он свои ботинки, надел ковровые шлепанцы, которые у меня для него всегда были наготове. Вытащил он свою трубку и говорит: «Иди сюда, Джоан, – а сам меня обнимает, сажает рядом с собой. – Иди проведи вечерок со своим Дарби[5]. Может, в мире мы и шагнули вверх на ступень, однако – ей-богу! – знаем, где нам уютней и теплей!»
Тем не менее он гордился и своим домом. Он часто рассказывал мне о значительных людях, с которыми ему приходилось отобедать, и о том, чтó они говорили о его картинах. Но радостней всего ему было здесь. У него была любимая старая куртка, в которую он влезал, как только оказывался у меня, – она сейчас висит на двери в моей спальне – и расслаблялся, а когда уставал, придремывал в кресле, и я не тревожила его, давала немного поспать.
Однажды
Временное жилье, пристанище (
Дарби и Джоан – вошедшая в поговорку семейная пара, довольная тихой совместной жизнью и взаимной любовью.