Князь. Записки стукача. Эдвард РадзинскийЧитать онлайн книгу.
в Тюильри Бонапарт нашел некий документ и тотчас переслал его дяде… Дядя прочел и понял: не было, ничего не было! Никакой любви королей! Оказывается, пока он, Спаситель Европы, танцевал и пока орал «виват» неугомонный скворец, Англия, Австрия и Франция заключили тайный военный союз. Они приготовились к войне против Агамемнона. В договоре были проставлены размеры войска, которое должно было обрушиться на истощенную нашествием Россию…
И что же дядя? Он простил предателей… Но Бонапарта, посмевшего вновь стать героем, властителем дум потрясенного общества, простить не мог. И, показав документ растерянному и смертельно испуганному Меттерниху, дядя сказал: «Пока мы с вами живы, об этом документе не должно быть сказано ни слова. Наполеон возвратился. Наш союз должен быть крепче, чем когда-либо». И столько раз прославлявший верность, он соединился с обманувшими его союзниками…
Много рассуждавший о мудрости и величии республиканского правления, он восхищался тупым изувером Аракчеевым, прославлявшим монархию… И те же разные лики дяди глядят из его постели… Он обожал красоту. Его жена – как она была хороша в молодости… Все, кто видел, с ума сходили… Красавчик Платон Зубов, последний любовник Екатерины, хоть и боялся великой бабки, но поделать с собой ничего не мог. Дни проводил у окна, чтобы только увидеть Великую княгиню. Все были влюблены в нее, кроме… мужа, обожавшего женскую красоту!.. Александр не хотел спать с ней… При том, что этот любитель красоты готов был увлечься вульгарной девкой. Бонапарт насмешливо рассказывал, как во время свидания в Эрфурте пышные формы смазливой французской актрисы мадемуазель Бургонь произвели на дядю глубочайшее впечатление. Он спросил Бонапарта: «Думаете, она мне не откажет?» «Согласится, и немедля, – ответил Бонапарт. – Правда, на следующий день весь Париж получит подробное описание вашего…» Только это остановило дядю!
При всех этих любовных эскападах дядя был… однолюб! Всю жизнь он любил фрейлину Нарышкину и терпеливо сносил ее постоянные измены.
В редкую минуту откровенности он сказал моему отцу: «Я виноват перед Лизой (Императрицей), но не до такой степени, как думают вокруг… Наш брак, дорогой Ники, был заключен в силу государственных соображений без нашего взаимного участия… Мы соединены только в глазах людей… Перед Богом мы с Лизой оба свободны располагать своим сердцем».
И потому он позволил своей Лизе непозволительное. После его и ее смерти бабка (жена Павла Первого), не доверявшая смиренному целомудрию золовки, прочла дневник умершей… И буквально закричала: «Я говорила! Я всегда говорила!» Действительно, бабушка говорила! Когда бедная Лиза, тогда еще Великая княгиня, родила дочь, бабка понеслась с крошкой к деду. Показав новорожденную Павлу, спросила: «Почему у нее такие черные волосики, коли отец и мать, бабка и дед пепельные блондины?»
Дед с месяц не разговаривал с Елизаветой, пока дядя не убедил его в невиновности своей жены.
И вот в дневнике