Писатели свободы. Как 150 «трудных» подростков и учительница бросили вызов стереотипам. Эрин ГруэллЧитать онлайн книгу.

      Предисловие Златы Филипович

      Когда ко мне обратились с просьбой написать предисловие к книге «Писателей свободы», для меня, признаться, это стало огромной честью и поводом для гордости. В то же время я изумилась тому, как много удивительного может случиться за столь короткий срок.

      Я познакомилась с учениками школы Уилсон-Хай в марте 1996 года, когда благодаря своей преданности делу, усилиям и энтузиазму они добились приглашения в город Лонг-Бич, Калифорния, для моих родителей, Мирны (моей лучшей подруги из Боснии, которая в то время жила у нас) и меня. Встретившись с ними, я была тронута их душевным теплом и добротой. Будучи подростками, как и я, они, подобно молодежи всего мира, обладали поразительным потенциалом – способностью вырасти и стать поистине замечательными людьми, лидерами, вдохновляющими других.

      Эти школьники и их учительница Эрин Груэлл прочитали «Дневник Анны Франк» и мою книгу «Дневник Златы: жизнь ребенка в Сараеве» (и много других книг), и это чтение побудило их начать вести собственные дневники. Они объединились и решили сделать нечто особенное, запоминающееся, впечатляющее и человечное. От привычки делать все спустя рукава, как раньше, они предпочли избавиться и принялись писать, творить, бороться со стереотипами и оправдывать звание истинных «Писателей свободы». Я чрезвычайно горда и счастлива, что мне представился случай познакомиться с ними и сыграть некую роль в «становлении» их как человеческих существ.

      Собственный дневник я начала вести еще до войны в Боснии, потому что хотела сохранить память о своем детстве, создать то, к чему могла бы возвращаться, чтобы смеяться, плакать и вспоминать. Мне хотелось увидеть, как в том, что я пишу, просматривается мое взросление. Некоторые из моих старших подруг вели дневники, и я, прочитав записи Анны Франк и Адриана Моула, окончательно убедилась: это то, что мне нужно. Мне и в голову не приходило, что мой дневник опубликуют. И уж конечно, я не ожидала, что в нем будет описана война. Я и представить себе не могла, что мое детство оборвется так внезапно. Все это казалось немыслимым, об этом не думалось, потому что человеческой природе свойственно верить, будто «плохое» происходит только с другими, а не с нами. А когда беда постигает нас, мы вдруг обнаруживаем, что удивлены, растеряны, испуганы, злы и опечалены.

      Когда началась боснийская война со всеми ее ужасами и разрушила мое счастливое и беззаботное детство, дневник стал для меня не просто тетрадкой для описания повседневных событий. Он превратился в друга; бумага, из которой он был сделан, охотно и с готовностью принимала все, что мне требовалось высказать; он выдерживал мой страх, мои вопросы и мою печаль. Я открыла для себя красоту письменного слова, когда можно излиться в великую белую пустоту и наполнить ее эмоциями и мыслями, чтобы они остались там навсегда. Писать я продолжала почти два года войны; мои записи стали чем-то вроде психотерапии, помогающей справиться с тем, что происходило вокруг.